Слезы ручьем потекли по
нежным щекам; ровные строчки стали расползаться на листе. Соула думала, что
выплакала уже все свои слезы, но это оказалось не так. Тыльной стороной ладони
она смахнула соленые капли с ресниц, и хрипло зашептала в пустоту:
-Я тоже тебя люблю папа, ты, подарил мне чудесную
жизнь, – тихо выдавила из себя Соула.
Девушка еще очень долго
сидела за столом. На улице совсем стемнело, и лишь серебряный свет луны
струился через окна, тускло, освещая гостиную.
Она достаточно долго
оплакивала своих родителей, только это оказалось им совсем не нужно. Им больше
всего хотелось и желалось, чтоб она без печали вступила в новую жизнь и прожила
ее так же достойно, как и они. И теперь, у нее появилась своя миссия – она непременно
должна будет отыскать свою настоящую мать и выяснить, что могло заставить ее
отказаться от своего ребенка.
Предвкушая азарт нового
приключения, Соула вся затрепетала; она убрала лист бумаги обратно в конверт и
побежала к отцовскому чулану, где всегда хранились полезные всевозможные вещи и
бестолковый хлам.
Дом погрузился в кромешную
темноту, и ей пришлось зажечь свечу. Соула распахнула дверцу, и поставила
небольшой подсвечник на узкую полку, на правой стене маленькой коморки. Девушка
рьяно бросилась копошиться в большой куче барахла, и вскоре была награждена:
двумя шишками, от свалившихся ей на голову толстых, потрепанных книжек, с
прогнивших полок, и дорожной сумкой, в принципе, что именно и привело ее сюда.
Ее усилия оказались не напрасными. Сумка, сделанная из оленьей кожи, до сих пор,
еще имела очень добротный вид, а светлые пятнышки на ней предавали комичности.
С четверть часа она, как
угорелая носилась по дому в поисках вещей, которые непременно могли ей
понадобиться в дороге. Раскрасневшаяся, но довольная всей этой суетой она села
на пол своей комнаты, возле груды найденных вещей. Сердце взволновано билось в
девичьей груди. Соула встряхнула пыльную сумку и принялась укладывать вещи,
чихая и кашляя.
-Фу, что за напасть! – яростно воскликнула Соула,
растирая нос докрасна.
Кожаная фляжка, теплый
плащ синего цвета, большой кусок вяленого мяса, маленькая головка сыра,
несколько пузырьков с мамиными лечебными бальзамами, пару лепешек белого хлеба,
небольшое огниво и бутылка вина – все это спокойно уместилось в отцовской
сумке. В дороге, конечно, понадобились бы и другие вещи, но на большее у нее не
хватило фантазии, да и сумка стала уже довольно тяжелой. Ей казалась, что и под
этим весом она прогнется, как тонкий колосок от зрелых зерен. И ей придется
отложить свое путешествие из-за надорванной спины. И вот, долгие сборы к
предстоящему путешествию наконец-таки подходили к концу. Соула решила, что
отправится немедленно, дабы поскорее выполнить свою миссию.
Поставив сумку на
деревянный стул, девушка подошла к платяному шкафу и извлекла из него новую
лиловую рубашку, любимую тунику цвета темного ореха и серые, шерстяные бриджи –
все это она аккуратно повесила на спинку стула и уселась на кровать. Теперь
осталось лишь отдохнуть перед дорогой, но спасительный сон никак не хотел
приходить, тем более что возбужденное состояние Соулы, ему не способствовало. К
огромной досаде оказалось, что делать совсем нечего, и, чтобы как-то себя
занять, девушка стала наряжаться. Она натянула на тонкие длинные ноги светлые
чулки, втиснулась в узкие бриджи, надела шелковую рубашку и поверх нее тунику.
Если бы у нее имелось зеркало, то она смогла бы полюбоваться своим прелестным
видом. Но зеркал в их доме отродясь не водилось. И она не могла видеть, как
фиолетовая рубашка подчеркивала лилейный цвет кожи; длинная до бедер туника
сглаживала изящные изгибы юного тела; а коричневые коротенькие сапожки из
мягкой оленьей кожи подходили в тон туники и так шли ей; и она уж точно не
подозревала, что выглядела в данный момент обворожительно...
Соула несколько раз
прошлась по своей комнате, и на ум ей пришло, что кроме еды и воды, ей
понадобятся вещи, которые могли бы ее защитить в дороге от диких зверей и не
добрых людей. Держа в руке подсвечник, она поднялась в отцовский кабинет: пламя
свечи с трудом развеяло мрак темной комнаты. Девушка любила бывать в отцовском
кабинете, здесь ей нравилось все: небольшой камин, синие бархатные шторы,
большой деревянный стол, доспехи и орудия, увешанные по всем стенам.
Помимо фермерства, отец
занимался кузнечным делом, и многие вещи он сделал своими руками.
Соула подошла к стене и
сняла с нее небольшой лук и саадак[1] со
стрелами, и приятные воспоминания окутали сознание девушки – это было ее
любимым орудием. Отец пытался обучить девушку управляться и другими орудиями,
но тщетно…
Соула тряхнула головой,
пытаясь отогнать от себя воспоминания, навивавшие грусть и тоску, и подошла к
отцовскому столу. В небольших ящиках дубового стола лежали произведения
отцовских кузнечных дел: ножи, кортики, кинжалы – все представлялись различных
размеров, и каждый имел свое назначение. Девушка выбрала маленький кинжал и
сжала его крепко в ладони. Немного поблуждав по комнате, вернулась в свою
спальню; там, на скорую руку пришила к внутренней стороне туники кожаный кошелек,
решив, что так будет сподручней и безопасней. В нынешние времена, как, впрочем,
и во все времена на дорогах кругом поджидала опасность.
Наконец-таки все дела
оказались поделаны, и довольная собой, девушка, не раздеваясь, повалилась на
свою кровать, где и сморил ее долгожданный сон.
* * *
Яркие лучи солнца
ворвались через окно в комнату и медленно поползли по стене. Раздались
петушиные крики, которые и пробудили Соулу ото сна. На удивление она хорошо выспалось,
и ее отдохнувшее тело и разум стремились в «бой». Быстро поев и умывшись,
девушка покинула родной дом, и от этого ей стало немного грустно, совсем
чуть-чуть, ведь теперь она смело шагала в новую жизнь, оставляя горечь
воспоминаний за спиной.
Прежде чем покинуть ферму
ей хотелось попрощаться со своим верным и единственным другом. Девушка тихо
отварила дверь маленького сарайчика и подошла к стойлу. Здоровенный конь
встретил ее веселым ржанием. Соула робко улыбнулась животному и погладила по мягкой
морде. Темные глаза Серого Великана, а сокращенно «Сервел», как прозвали его
домочадцы, почернели. Конь обладал живым умом, и понял все без слов. Он
печально склонил свою могучую шею и уткнулся мокрым носом в грудь Соулы. В
ответ девушка ласково потрепала коня за белую гриву, попрощалась с ним и ушла.
И, хоть она крепилась, и
всем своим видом пыталось показать, что безумна рада тому, что покидает отчий
дом. И мысленно настраивала себя, что впереди ее ожидает уйма новых
приключений, ей оказалось все-таки не так просто и легко, как думалось с самого
начала, оставить то место, где прошла значительная часть ее жизни…
Небольшой городок, вблизи которого
Соула жила и выросла, остался далеко позади. Теперь ей стало известно, что
Хвоин не родной город, и бурная фантазия пыталась рисовать в ее голове то
место, в котором она родилась и, где наверняка живет ее мать.
Солнце безжалостно прожигало
последние весенние деньки. Цветник, на удивление, в этом году выдался очень
жарким: в основном всегда в этом месяцы ударяли небольшие заморозки. Сухой
горячий воздух усложнял дыхание, даже деревья и те немного завяли, а
молоденьким листочкам грозила неминуемая гибель, если вскоре с небес не
прольются спасительные дожди.
Соула неспешно брела по
булыжной дороге, по бокам которой расположились леса. В дремучих лесах Хвоина
произрастали деревья всевозможных пород. Правда, их молодые зелененькие кроны
плохо скрывали ветви и стволы деревьев. И сейчас лишь вечнозеленые макушки
пышных ель и сосен гордо торчали, упирались в голубое кристально чистое небо, в
котором, как назло, не оказалось ни одного облачка.
Девушке приходилось часто
останавливаться, чтобы не спечься на ужасном пекле. Она не подумала о головном
уборе и теперь злилась, обзывая себя за эдакую глупость разными грубыми словами,
которыми обогатила свой словесный запас в результате отцовских посиделок с его
друзьями за кружкой эля и игрой в зернь[2].
Ноги, с непривычки, ныли,
плечи болели, но путница не останавливалась – шла и шла. Ну, вот, к величайшему
ее облегчению, огромный солнечный круг стал неторопливо опускаться к горизонту,
окрашивая небеса красными цветами. Это означало, что ей следовало, как можно
скорее, поискать место на ночь. Соула решила, что безопасней будет переночевать
в лесу, на дереве. От кого-то она слышала, что многие из ее знакомых ночевали в
больших дуплах старых деревьев. Подобная идея пришлась ей по вкусу, и с
четверть часа девушка занималась поисками подходящего дерева. Только вот ей именно
такие деревья с дуплами на ее пути не попадались. «Может быть, где-то глубоко,
в самой чаще, они все-таки есть?» - грустно подумала Соула. Правда идти искать
их дальше она не решилась – побоялась заблудиться. Девушка приблизительно знала
расположение главных городов Неталии, но точной карты у нее не имелось, по все той
же своей глупости: она забыла о такой «мелочи»!
Перед усталыми девичьими
глазами предстал широкий старый дуб. В нем тоже не оказалось дупла, только,
делать было нечего: сумерки сгущались, следовало поторопиться. Соула, пыхтя и
сопя, с трудом забралась на толстую ветку.
Наскоро перекусив, девушка
привязала себя к ветке кожаным поясом. «Благо, хоть его додумалась с собой
прихватить!» - мысленно похвалила себя Соула. День оказался трудным и
насыщенным – сна не пришлось долго ждать; девушка мгновенно погрузилась в мир
грез и фантазий.
Утро принесло
путешественнице большое потрясение. Забыв, где она находится, Соула спросонку
резко развернулась на ветке; ее слипшиеся глаза в ужасе распахнулись; тело по
инерции соскочило вниз...
Жуткий, дикий вопль
разорвал девственную тишину раннего утра. Стаи птиц подхватили звонкий крик и
сорвались с насиженных мест – взметнулись к синему небу.
Соула медленно
раскачивалась на своем поясе, от этой качки ее начало мутить. Она закрыла свои
глаза, чтоб не видеть раскачивающейся земли и с трудом смогла собраться со
своими мыслями. «Все хорошо, - уговаривала себя Соула. Пояс спас ее от
страшного падения, при котором она могла спокойно сломать себе шею, - и теперь
только необходимо, как-то изловчится, и влезть обратно на ветку. Но как?». Она
перестала раскачиваться; глаза медленно раскрылись: до земли предстояло лететь
метров пять – не меньше.
-Угораздило ж меня так высоко забраться! – зло воскликнула
девушка вслух, досадуя на свое глупое положение.
Соула попыталась
развернуться, но тщетно: ей никак не удавалось ухватиться за ветку. Оставалось
только одно – прыгать. Не ждать же, пока, кто-нибудь придет и снимет?!
Неизвестно, сколько это могло занять времени. Так что, девушка стала
действовать: она с легкостью выскользнула из своего пояса и крепко в него
вцепилась руками; теперь ее отделяло от земли чуть меньшее расстояние. Соула
приготовилась к прыжку, и мысленно поблагодарила отца за то, что он научил ее
правильно падать. Отпустив руки, девушка полетела вниз. Перед самой землей
сгруппировалась в комок и кубарем покатилась по земле. Ее кульбит остановило
небольшое дерево. Соула резко вскочила на ноги и, громко пыхтя и кряхтя, ощупала
все свое тело: переломов не было, а несколько синяков для нее представлялись пустяковым
делом. Занимаясь с отцом, ей приходилось получать и более сильные ушибы.
На радостях девушка с
невероятной прыткостью взобралась обратно на дерево, чтобы забрать свои вещи. Внизу,
на земле она быстро перекусила и тронулась в путь. Начинался новый день, и она
не хотела терять ни минуты.
Новый день прошел просто
чудесно, за исключением нескольких неурядиц: снова стояла невыносимая жара;
Соула сильно натерла ноги; по дороге ей встретились двое пьяных мужчин. Они
стали к ней приставать, и ей пришлось всю оставшуюся дорогу до самой ночи идти
по лесу, где ее безжалостно покусали вредные мошки.
На этот раз она решила не
испытывать судьбу и осталась ночевать на земле, и к большой радости ночью ее никто
не потревожил.
Утром бодрая и веселая она
двинулась снова в путь. Сегодня Соула собиралась устроить привал пораньше,
припасы кончались, да и хотелось, немного разнообразия в еде. Когда стало
садиться солнце, девушка углубилась в лес и сразу наткнулась на следы диких
животных…
Отец долго уговаривал
Била, чтоб тот обучил его девчонку ремеслу следопыта, и старый друг под твердым
напором Конрада сдался, так что теперь ей без труда удавалось определить
владельцев тех или иных следов. Раньше Бил служил в королевских лесах егерем, и
не было равных ему; он слыл лучшим из всех следопытов, о которых ей приходилось
когда-либо слышать.
Перед взором предстали
заячьи следы; она внимательно осмотрелась и увидела, что большинство стволов на
полянке обгрызены. Березовая кора являлась любимым лакомством маленького
зверька – все это лишь подтвердило присутствие зверя. Сбросив с себя сумку,
Соула стала крадучись пробираться по лесу; она не спеша сняла с плеча саадак и
вынула из него лук и две стрелы: ее движения были неслышны и легки. Девушка слыла
отменным стрелком и умелым охотником.
Отец всегда ею гордился: за
чтобы она ни бралась, все у нее получалось хорошо. Конечно, имелись и маленькие
недостатки: она не умела плавать, плохо готовила еду, боялась высоты, а самое
главное – она не умела обращаться с мечом. Конрад пытался ее обучить этому, но
Соула упиралась, говоря, что ей это не нужно. «Биться на мечах, папа, — это
мужское дело», - весело отвечала она своему отцу. Ей куда интересней было
побегать по лесу, пострелять из лука, а наука – как уколоть правильно своего
противника, оказалась ей не под силу. Старый Конрад досадовал по этому поводу,
ведь раньше он был наемным воином, и ему перед смертью хотелось передать кому-нибудь
свое умение, но Конрад ничего не мог поделать со своей любимой дочерью.
Где-то поблизости раздался
слабый шорох: хороший от природы слух мгновенно уловил посторонний звук, а
долголетние тренировки с луком не дали ей промахнуться. Выпущенная, из лука
стрела запела, рассекая воздух; она точно попала в цель: перебила тоненькую
артерию на шеи маленького зверька – он умер мгновенно, даже не осознав этого.
Довольная Соула, вернулась
к оставленным вещам с добычей, быстро собрала хворост, ловко разожгла огонь. Спустя
пару часов этот самый заяц, точнее его жареное мясо покоилось в желудке
девушки. Насытившись, Соула сладко потянулась, легла на спину, и громко
зевнула.
На лес опустились сумерки,
и пора было предаться блаженному сну. Подкинув еще пару толстых веток в костер,
Соула улеглась головой на сумку и укрылась своим плащом. Пламя костра должно
будет отпугнуть диких зверей, а кроме них ей казалось, что бояться нечего – все
нормальные люди в это время уже спят. И с этой мыслей девушка уснула.
И пока она придавалась
своим грезам, «ненормальные» люди подкрадывались к ее пристанищу.
Чуткий слух мгновенно
уловил тихий звук хрустнувшей ветки, Соула вздрогнула: оковы грез еще не успели
затащить ее в глубокий сон. Девушка замерла и стала вглядываться в ночную
темноту; пламя костра усложняло ее усилия. Не имелось никакой возможности,
чтобы что-либо разглядеть, и лишь громко бьющееся в груди сердце давало понять,
что что-то неладное затаилось во всей этой пугающей ночной тишине.
Как всегда, оно оказалось
право: вдруг, со всех сторон на нее стали надвигаться темные тени, и в эту минуту
она поняла, как же глупо и неразумно было разжигать костер в этом лесу, да и
вообще в лесу – сдуру понадеялась на «авось»! Сидела б себе на ветке и грызла б
сухую лепешку и горя не знала…
Соула с замиранием сердца
пыталась разглядеть ночной мрак, а тени тем временем подбирались все ближе и
ближе. И Соула уже стала различать силуэты трех людей; она, было, обрадовалась,
что это не какие-то там чудовища, но вспомнила наставления отца, который не
поленился и объяснил, что некоторые люди могут оказаться опаснее любого зверя.
Девушка резко встала; ей
не хотелось предстать перед незваными гостями еще в более безвыходном положении:
на ногах еще имелась вероятность попытаться немного побороться за свою жизнь –
нежели сидя. Она, молча, стояла и ждала действий со стороны незнакомцев. Бежать
и драться, по всей вероятности, в данный момент представлялось бессмысленной
затеей. Темные, высокие фигуры уже нависали над ней, как черные скалы, ей
оставалось, к своему горькому сожалению, лишь наблюдать за окружившими ее
мужчинами. Кровь безумно стучала в висках: страх потихоньку сковывал все тело.
Итак, они подошли почти к
ней вплотную; она резко рванулась вперед, в то место, где заметила небольшой
зазор между здоровенными телами, но сильные руки железной хваткой схватили ее
за запястья рук. Соула не удержалась на ногах и упала на колени. Все те же руки
резко вернули ее на место в вертикальное положение. И вскоре ее взору предстала
широкая грудь человека, так как именно она находилась на уровне серых глаз
девушки: могучий исполин возвышался над ней почти на две головы, в нем было
десять пядей во лбу – не меньше. Ей даже пришлось запрокинуть голову, чтоб
посмотреть в его лицо. Длинные, темные волосы спускались по широченным плечам
и, не менее темная борода скрывала квадратный подбородок; большой нос правильно
делил лицо пополам и густые брови; рот был сжат в тонкую линию, и пушистые усы
скрывали линию губ. Складывалось ощущение, что у этого человека отсутствовал
рот совсем, но это оказалось не так, и Соула в этом убедилась, когда здоровая
пасть распахнулась и обрушила на нее поток громогласных возгласов:
-Ты, кто такая? Что, ты, здесь делаешь? И как, ты,
посмела разжигать костер на наших землях? - грозно рычал на испуганную девушку
мужчина.
Соула от подобного грубого
и неуважительного обращения невольно задрожала; раньше ей никогда не
приходилось так тесно общаться с представителями другого пола. «Да, вот ты и
попала в историю – дуреха, - в ужасе подумала Соула, - будет мне наука на
следующий раз! Если он, конечно, будет?!» От недобрых мыслей у нее в горле
встал ком, и она ничего не могла ответить своим мучителям, только пытливо
смотрела на их недовольные лица.
Здоровяк в ярости схватил
девушку за грудки, ее любимой туники, и зло тряхнул. Из его рта вырвался
очередной злобный рык:
-Ну! Отвечай!
-Меня зовут Соула, - с трудом вымолвила девушка,
сипящим шепотом.
-Что, ты, здесь делаешь? – обратился к ней с вопросом
другой великан.
Соула медленно повернула
голову в сторону, где стоял второй исполин: он казался еще выше первого. Его
лицо было гладко выбрито в отличие от первого, волосы аккуратно пострижены до
плеч, а рот растянулся в ехидной улыбке. «Наверно, его сильно забавляло то
положение, в котором она находилась в данный момент», - подумала девушка и
раздраженно хмыкнула:
-Хм! Ну! Вообще-то, я здесь решила переночевать. –
Соула безотрывно смотрела в зеленые глаза молодого мужчины. Улыбка его стала еще
шире, он кивнул своей головой, и девушка почувствовала, что ее больше никто не
держит; она быстро наклонилась, схватила с земли свою сумку и, выпрямившись, торопливо
продолжила свое объяснение: - Я тут проездом, поверьте, мне действительно не
хотелось никого беспокоить. Я искренне сожалею, что потревожила вас и приношу
свои извинения. И если у вас ко мне больше нет никаких вопросов, то… я пойду?!
Хорошо?!
Соула уже оторвала свой
сапог от земли, как знакомый рык снова раздался над ее ухом:
-Не глупи!
Девушка от неожиданности
резко развернулась к бородатому великану, тихо вскрикнула и с испугом
посмотрела в карие не очень добрые глаза. Сердце глухо застучало в груди,
странный блеск этих глаз пугал ее сильнее, чем громовой голос.
-Махаил, бросай рычать! Ты что не видишь?! Девчонка и
так напугана.
Грудной голос незнакомца
немного смягчился, стал спокойным, дружелюбным. Соула повернулась к зеленоглазому
шатену: его рот больше не улыбался, а суровый взгляд бирюзовых глаз был
направлен не на нее, а на грубого бородача. Затем его выражение лица снова
сменилось: стало ироничным, рот опять растянулся в улыбке и с губ сорвался веселый
смешок:
-Или мой друг думает, что эта девочка очень опасна?
Великаны громко
засмеялись, и к ним присоединился их третий спутник, в сравнении с первыми
двумя он оказался низеньким – росточком с Соулу, и еще у него имелся огромный
круглый живот, и добродушное полное лицо.
Девушка мысленно пожалела,
что не стала брать с собой отцовского скакуна, Сервел являлся ее другом, но она
боялась, что не сможет справиться с его сложным темпераментом – почти таким же,
как и у отца. «А, как он ей сейчас мог бы помочь, - грустно подумала Соула. - Я
бы вскочила на его могучую спину, и он бы унес меня далеко-далеко от этик
людей». Но это всего лишь мечты, впереди ее ждала жестокая реальность. Все ее
нервы находились на пределе и, чтобы покончить с этой невыносимой пыткой,
девушка высоко задрала подбородок и громко воскликнула:
-Что вы собираетесь со мной делать?
-А ты как думаешь? – спросил развеселившийся Махаил,
при этом притворно пробасил зловещим голосом. Чем и привел девушку еще в
больший ужас. Глаза Соулы потемнели от страха. И она чуть присела.
А зеленые глаза молодого мужчины,
напротив, сузились от злости: он перевел с побледневшей, трясущейся, как
осиновый листок, девушки свой суровый взгляд на друга и зло проговорил:
-Махаил, я последний раз прошу тебя, перестань
подтрунивать над девчонкой! Если ты плохо себя чувствуешь – это не дает тебе
право портить жизнь другим. - Исполин взглянул в испуганные глаза девушки и
стал извиняться за поведение своего друга:
-Не обращай на него внимания: он утром поранил ногу,
по своей неосторожности – угодил в капкан. Я не хотел его брать с собой на
ночную вылазку, но он увязался за нами. И теперь ходит и скулит, как побитый пес.
Продолжение следует…
Комментариев нет:
Отправить комментарий