Солдатам!

Спасибо солдатам. Война прошла, Но не забыть нам: Тех страшных долгих дней, ночей! И сколько было там убито: Солдат, детей и матерей. Но вы прошли огонь и воду, И здесь стоите в этот час. Благодарю вас за свободу, За все, что сделали для нас! Пусть братья ваши спят смиренно, Мы их помянем в этот час. Ведь память их для нас священна: Поступки их забыть нельзя. Мы будем жить и будем помнить заслуги ваши до конца!

Мстительница!

Стихи из моего романа «Мстительница»

***

 

«Корабль мой, ветра гоняют

- На встречу с недругом несут.

С вершины мира, я взираю

и за собой беду несу!»

 

***

 

«Любовь нам разум затмевает

И мы становимся глухи!

Разлука, чувства укрепляет,

И мы становимся слепы!

Измена, сердце разбивает,

И мы становимся глупы:

Мы двери к сердцу закрываем,

И разрушаем все мосты!»

 

***

 

 

«И вот, судьба опять смеется,

Опять, мне душу бередит,

Но слышишь, сердце мое бьется,

Судьбе меня не усмирить!»

 

***

 

«Как грустно мне и одиноко...

Холодный ветер кудри ворошит.

Как надоела эта трудная дорога,

Душа моя, истосковалась и болит…»

Пусть всех так любят!

Любимая, любимая моя.

Хочу, проснуться утром,

Чтоб рядом ты была.

Хочу, чтобы измялась

Под тельцем простыня.

Хочу, чтоб улыбалась

Во сне, любовь моя.

В руке моей лежала – твоя,

Мечта моя.

Чтоб сердце содрогалось

От взгляда на тебя.

Хочу, чтоб ты спала,

Уставши от меня.

И силы набиралась,

Чтоб вновь любить меня…

 

 

 

Венера!

Венера

О! Венера моя, ты – богиня любви!

Пред тобой преклоняюсь, как живые цветы.

Ты легка и чиста, как моря, небеса.

Твои руки нежны, твои очи, как мгла!

Тайны скрытые в них, не узнать никогда.

 

Твои волосы в косы, заплетают ветра,

Напевая при этом песен слова,

Заставляя улыбку сиять, как звезда.

С красотою твоей, не сравниться заря.

Ты, прекрасна, как солнце – богиня моя!

немного юмора)))

Тебя я люблю обожаю. И сердце бьется быстрей, когда ты меня называешь: Любимой, милой, своей!

Ты мое счастье! РЭП

Ты – мое счастье!

1к

Нет! не проси тебя оставить, нет! не проси меня забыть.

 Нет!  так не будет никогда – мне без тебя уже не жить!

 Такой как ты уже не будет  - на  белом свети ты одна по сути!

 Такая чуткая,  прекрасная, ты неземная - словно фея в самой лучшей сказке!

 Да ты сама прекрасно это знаешь! – я был подонком  -  я  это понимаю.

 Не стану я просить второго шанса, и ползать перед  тобой и унижаться:

 Такие методы здесь не помогут  - я выбрал для себя твою дорогу.

 По ней я буду за тобою мчатся:, родная верь – я буду исправляться!

 Я новый мир для нас построю – там будем только мы с тобою двое.

 Там будет небо глаз твоих прекрасных, там будет так, как хочешь ты - как в сказке!

 Ты только не сжигай мосты передо мною и сердце от меня свое  не прячь,

 А двери я с любым замком открою – не может  в нашей жизни быть  иначе!

припев 2р.

Только там, где ты, было мое счастье,  только рядом с тобой я жил

Если бы я понял это раньше, я бы такого не допустил….

2к

 Ты оставила меня - мне очень больно, мои раны некому лечить…

 Я помню каждую свою обиду, ссору – я не имею прав тебя судить

 Настанет время – я все исправлю: ты будешь снова меня любить;

 Любить как раньше, сгорая в страсти;  ты будешь душу в любви топить.

 Ты только время немного дай мне – ты только из сердца меня не гони!

 Я сделаю все – я  все исправлю – ты снова будешь меня  любить.

 Ведь ты одна для меня - мое счастье – мне тебя никогда не забыть

 Я стану лучше  - я стану самым – не жги мосты,  прошу – не  жги!

 Все будет  лучше не так, как раньше поверь и как есть ты мне прости!

 Каждый день я буду с тобою рядом ,  беречь тебя, безумно любить!

 Я не знал раньше - Я только понял: Ты только послушай меня и пойми

 Я тебе тайну  одну открою  - мой  рай всегда был там, где ты!

припев 2р.

Только там, где ты, было мое счастье,  только рядом с тобой - я жил

Если бы я понял это раньше, я бы такого не допустил….

прости….      

песня! Сестричка!

Счастье сестры.

куплет 1:

Тихо капают слезы сестричкины,

На подушку при свете луны.

Видно, кто-то опять нехороший

Растоптал все ее мечты.

Ты, не плачь, моя милая девочка,

Улыбнись и слезы утри.

Ты - сестричка моя ненаглядная,

Нарисуем другие мечты.

припев:

Нарисуем небо синим,

Солнце с алою зарей.

Не грусти моя сестричка

Буду я всегда с тобой.

А потом, зажжем все звезды,

Станем их с тобой считать -

Нас никто ведь не осудит:

Вместе веселей мечтать!

куплет 2:

Ты уже не грустишь, не плачешь.

Слезы высохли все давно.

Позабудь все обиды, и дальше

Воплощай все мечты до одной!

Будь на свете: доброй, счастливой,

Будь на свете - просто живи.

У меня нет мечты счастливей!

Чтобы сбылись мечты сестры!

припев:

Нарисуем небо синим,

Солнце с алою зарей.

Не грусти моя сестричка

Буду я всегда с тобой.

А потом, зажжем все звезды,

Станем их с тобой считать -

Нас никто ведь не осудит:

Вместе веселей мечтать!

посвящается моей сестре близняшке - я люблю тебя милая.

Папе!

Папе!

Папе в день рождения! В этот день весенний - что тебе сказать? "Мне б в другом рождении дочкой твоей стать!" В мире не найти мне лучшего отца: Для меня ты -солнце - средь ночи - звезда! В этот день весенний что мне пожелать? Никогда ни хмуриться, ни плакать, ни страдать! Пусть твоя улыбка не меркнет никогда, И сияют светом милые глаза! Милый мой хороший - я люблю тебя!

Ты - мой рай!

Ты – мой рай!

В твои объятья, я звездой упала,

И небосводом для меня раскрылся ты!

Луной серебряной с тобой я стала,

В полуденное солнце превратился ты!

И неба для двоих с тобой нам мало,

Когда в сердцах твориться мир.

Поверь, я раньше рая и не знала,

Мой рай всегда был там, где ты!

 

 

 

Не обижай!

Не обижайте добрых и наивных!
Кто сердцем сгнил, погряз в корысти!
Вы не достойны доброты их чистой!

Вы не достойны даже их ногтя!

Мечты!

Я мечтаю

На сколько жестокое слово – война!

Война – не болезнь, зараза – она.

Все в мире страдает: народы, земля,

Живые растения, природа моя.

И вместе с тобой лишь смерть, да, беда!

Есть спутники, как у планет, у тебя!

Какое короткое слово – война!

И, люди, зачем, не пойму, нам она.

Родных нам людей отнимает она.

От взрывов исплакалась наша земля.

Солдаты от ужаса сходят с ума.

И слезы текут, лишь услышишь – война!

Я жду и мечтаю, что навсегда

Из книжек исчезнет слово – война!

Если трудно!

  "Прошу я у судьбы прощенья
   О помощи её прошу,"
    проси ее!
   до умопомрачения,
   а я еще у бога попрошу...

Мысли!

   Пусть говорят, что мы не птицы,
   на теле нету не пера,
   но мы поэты вольной мысли,
   и крылья нам дает душа!

Отрывки из книг

Ада Ммант

Гости нашего мира

«Мы в этом мире просто гости

- Пришельцы с умерших планет?!!

Мы не чудовища не монстры,

И в смысле жизни, как и все,

Пытаемся найти ответ…»

Глава 1

 Этот день оказался моим последним днем в интернате! И я без особой грусти покидала его тайком: села с подругой на первую попавшуюся электричку и, искренне радуясь и смеясь, помахала на прощание рукой.

 Стрелки круглых часов на станции показывали четыре утра. Вскоре нас должны были хватиться воспитатели, но меня это совсем не волновало. Только одно знала: никто нас разыскивать не станет…

 За день, до побега, случайно подслушала разговор нашей заведующей Татьяны Филипповны с одним очень подозрительным и странным человеком кавказкой наружности.

 У дверей учительской я оказалась практически случайно. Был вечер – часов восемь. В коридорах уже не горел свет, и я неторопливо прогуливалась до туалета, в нашем корпусе все туалеты в это время всегда заняты: детдомовцы готовились ко сну.

 Дверь в учительскую оказалась немного приоткрыта, и из-под неё струился свет. Подойдя ближе, я услышала голоса, и не удержалась. Да, думаю, на моём месте никто бы не смог удержатся. Все люди по существу жутко любопытны. И я из

этой массы не сильно выделялась, а даже наоборот любопытство было моим кредо. Я подошла ещё ближе и затихла, стала внимательно вслушиваться в разговор.

 То, что услышала, заставило меня постареть лет на десять, а может и на все двадцать. Сердце от страха сжалось в груди, от мерзкого смеха зама, меня аж передернуло: я с трудом отклеилась от двери. Нужно было как можно скорее спрятаться, пока меня никто не застал в коридоре за подслушиванием.

 На ватных ногах подошла к огромному фикусу, стоящему у окна: он рос в большой деревянной кадке, именно за ней мне пришлось «схорониться».

 Разговор зама и незнакомца подошел к концу, и они, притворно улыбаясь друг другу, выплыли, как два нефтяных танкера, из кабинета. Заговорщики оба обладали большими габаритами. А толстый дядька, так весь и лоснился от собственного жира и пота.

 Все, то время, пока они находились на этаже, меня трясло от страха, даже голова заболела от напряжения. У чертова фикуса просидела полчаса и, затем, отправилась в свою комнату.

 Было около девяти, когда я влетела в нее как угорелая. Здесь я чувствовала себя как в крепости, и все же своим внезапным появлением и странным поведением, в любую минуту, могла привлечь лишнее внимание.

 Отбой в интернате начинался с часов десяти, и все девочки удобно устроились на своих местах, а нас в комнате насчитывалось десять человек. У нас стояли двухъярусные кровати, думаю, если бы существовали трехъярусные кровати, то наша директриса расселяла нас по пятнадцать человек в комнате, а остальные бы свободные сдавала в аренду гастройбайторам.

 Я с тревогой осмотрелась по сторонам: тихо, никто ничего не заметил, даже Анжелика – моя лучшая подруга, сидела в своей кровати и спокойно расчесывала волосы.

 Мне с трудом удалось успокоиться, я перевела дух и подошла к подруге, уселась на край кровати, посмотрела ей в лицо. Анжелика мило мне улыбнулась и, подмигнув, спросила:

-Где ты была? Неужто с Дэном?

 Дэном – звали Зырова Дениса, он, как и все мы жил в детдоме. Это был наш хороший товарищ. Хотя Анжелика не раз убеждала меня, что тот сходит по мне с ума. Это я знала, но делала вид, что не верю, просто не хотела разбивать сердце лучшему другу детства: ведь наши чувства не были взаимными.

-Нет, - осипшим от волнения голосом ответила я, и отрицательно покачала головой. Мой ответ встревожил подругу: она наклонилась ко мне, и вопросительно уставилась на меня, точно я супер новая микроволновка экстра-класса, которая в силу своих способностей должна читать мысли своего владельца. Читать мысли я умела с того момента как себя помню, и поэтому тут же ответила на ее мысленный вопрос:

-Я была на втором этаже, и мне кое-что удалось узнать.

-Ну, не тяни, - поторопила меня любопытная Анжелика, никогда не обладавшая ни граммом терпения. Ее язык всегда опережал ее мысли – это меня всегда удивляло, ведь по сути вещей за все наши действия отвечал мозг, у нее же, мне казалось, все выходило наоборот.

-Нам срочно надо поговорить, только не здесь, – тихо шикнула я на нее, и мотнула головой в сторону коридора, там можно было выйти в туалет, где в это время нас никто не смог бы побеспокоить. Анжелика тут же вскочила с кровати, и потащила меня за дверь, я немного удивилась ее прыткости, но сразу же поняла, что ее напугал мой вид «бледной поганки».

 В туалете и, правда, никого не оказалось, мы залезли в одну кабинку и уселись на корточки. Я кожей ощущала нетерпение подруги, и с трудом пыталась подобрать слова, как правильно ей все рассказать, чтобы она поверила мне, и, как всегда, не приняла за фантазерку.

О своем даре никому никогда не рассказывала, и, поэтому нам иногда было очень трудно понять друг друга, точнее Анжелике было сложно…

 В детстве совсем не понимала, почему у других нет таких же способностей, как и у меня, и, когда я пыталась всем их продемонстрировать, меня начинали считать за сумасшедшую. После седьмого отвода к психиатру я поняла, что мне лучше о них молчать, и делать вид, что я такая же обыкновенная, как и все. Анжелика раньше тоже считала меня ненормальной, но потом мы, все же, подружились и именно благодаря тому, что я больше никогда не говорила о своем даре…

 Я набрала в грудь побольше воздуха и тихо зашептала:

-У нас с тобой очень крупные неприятности. И я думаю, что нам лучше всего сбежать из интерната.

-Лера, что за глупости ты говоришь? – оторопела Анжелика и сердито нахмурилась.

-Я сейчас случайно прогуливалась возле учительской, и подслушала странный разговор, и думаю, что говорили о нас с тобой.

-С чего ты взяла? – продолжала упорствовать подруга.

-Ты недавно не подписывала никаких документов? – вдруг спросила я.

-Подписывала, - испуганно прошептала Анжелика, - Татьяна Филипповна вчера приносила мне бумаги, хотела, чтобы я подписала их.

-И ты подписала, - утвердительно заключила я, - И что же это были за документы? – я отлично знала ответ, но мне хотелось все расставить на свои места и таким образом убедить подругу, что нам действительно грозит опасность.

-Документ о том, что мне не нужна жилплощадь, ведь у меня осталась двухкомнатная квартира от родителей, – вяло промямлила Анжелика, и ее глаза стали расширяться от понимания своей глупости. – Ведь таких документов, наверное, нет?!

-Скорей всего нет, и подписала ты себе смертный приговор – дарственную на квартиру?! Уверена, ты его даже не почитала?

-Нет, не читала, – дрогнувшим голосом ответила Анжелика и тут же в ужасе воскликнула: - И что же нам теперь делать, Лера?

-Бежать, - коротко бросила я, - заведующая нашла отличный выход как от нас избавиться.

-И как?

-Продать нас сутенеру. Я сегодня именно их разговор подслушала. Как только нам исполнится по восемнадцать, так и сдать на его поруки. У тебя день рождения через неделю у меня через две, так что времени осталось очень мало.

-Но зачем им ты, у тебя же, нет, ни квартиры ничего? – удивилась Анжелика, еще не совсем веря в случившееся.

-Мне должно предоставить государство, и недавно я подписала документы о том, что согласна на небольшую квартиру, но думаю, их исправят и перепишут на другое имя. Да и из близких у меня на этом свете также как и у тебя никого не осталось. Так что за нас даже заступится некому, – обреченно констатировала я свершившийся факт.

 У меня действительно никого не было, а может быть, и были, но я об этом не знала, в детдом я попала совсем маленькой, а до этого жила в доме малютки. Я пыталась узнать, кто мои родители и как я осиротела, но все разводили руками. И лишь однажды я случайно выяснила – прочитала мысли нашей заведующей о своем прошлом и ужаснулась. Меня нашли новорожденную в каких-то кустах. Никто так и не смог выяснить, кто бросил ребенка на произвол судьбы…

-Так значит, ничего нельзя поделать? – испуганно прошептала Анжелика, и я увидела в ее глазах панику и слезы.

-Можно, - холодно заявила я, - мы выкрадем свои паспорта и убежим.

-Но куда? И как мы будем жить, без денег, без жилья? – тихо заплакала Анжелика и закрыла руками лицо.

-Как и все, что-нибудь придумаем, главное спастись, а там бог пошлет! Все же лучше чем шлюхами быть, в борделе с мужиками спать, – я дернула подругу за руку, и велела ей успокоится. Та быстро взяла себя в руки и, сжав зубы, яростно процедила:

-Убежим, и пусть подавятся моей квартирой.

 Вечером следующего дня я забралась в бухгалтерию, где хранились все документы, и выкрала наши паспорта. Ночью, когда все спали, мы положили под одеяла вместо себя подушки, взяли свои вещи и выбрались из интерната. Это не составило особого труда, не в первый раз мы убегали из него, только обычно возвращались. Теперь же нам дорога была «заказана». Оставаться и ждать недоброй участи было глупо и бессмысленно, поэтому мы отправились на вокзал и сели на электричку. Состав тронулся и повез нас с подругой в пугающую неизвестность…

*  *  *

 Три дня мы мыкались по электричкам, как зайцы по кустам, прежде чем добраться до Санкт-Петербурга, это был ближайший мегаполис, где можно было затеряться двум девушкам, не боясь, что их найдут. Всю дорогу мы питались дешевыми пирожками и гамбургерами «кустарного» производства и пили «левую» минералку, от которой мена уже стало тошнить.

 «Питер» встретил нас довольно неприветливо: дождями, лужами и пронзительным ветром. Стоял апрель, в этом месяце погода была непредсказуемая, а если еще прибавить тот факт, что город и без этого довольно хмурый, то погода непредсказуема вдвойне.

 Денег у нас имелось – «как кот наплакал», да и те потихоньку таяли. О каком-нибудь снимании жилья и речи не шло.

 Весь день как туристки мы бродили по улицам, хотелось познакомиться ближе со всеми достопримечательностями города, в котором мы собрались «осесть» основательно. Анжелика немного поднялась духом, и уже почти не вспоминала о том, что могло с нами произойти. А свои былые

мечты и планы об удачной жизни, которые она строила весь предыдущий год, постаралась забыть.

 Мне оказалось куда проще, по сути, я жила одним днем и никогда не задумывалась о будущем, наверное, это связанно с тем, что у меня никогда не было прошлого, и я ни с чем и ни с кем себя не связывала.

 К вечеру мы исколесили весь знаменитый Невский проспект: ноги болели страшно, и жутко хотелось, есть, правда, денег не осталось даже на батон – что делать дальше мы толком не представляли. А небо тем временем заволокло темными тучами, грозившимися в скором времени разрыдаться на наши головы. Сильный ветер стал трепать наши одежды. Анжелика посильнее закуталась в серенькое драповое пальто и, уставившись на меня, сердито спросила:

-Ну, и что теперь? Что мы будем делать?

-Надо найти, где переночевать, - предложила я и зашагала в сторону метро. Оттуда мы отправились на вокзал, и ночь провели в зале ожидания. Это была самая худшая ночь в моей жизни: не знаю как Анжелика, но я так и не смогла выспаться. Когда мне плохо я не могу расслабиться и сосредоточится, и от этого мне трудно заслонять свой разум от чужих мыслей. Они так и лезут в мой мозг, грозясь его разорвать.

 В детстве меня это очень пугало и со временем я научилась отгораживаться от людей и читать мысли только тех, кто мне интересен. Но сейчас чувствовала себя затравленной мышкой, которая попалась в мышеловку, и никак не может найти из нее выход.

 Утром мы проснулись. В общественном туалете привели себя в более или менее божеский вид и отправились вершить свою судьбу. На последние гроши я купила газету с рекламными объявлениями, и весь день мы с подругой пробегали по всевозможным конторкам в поисках работы. Сегодня нам ничего не удалось найти, и мы решили продолжить поиски завтра. Голодные и грязные, мы опять отправились на вокзал.

 Голова кружилась от голода, невыносимо хотелось, есть и спать. Раздражение Анжелики с каждым часом увеличивалось, и

я боялась, что та может податься в панику и натворить непоправимых глупостей. Но вышло все хуже, чем ожидалось, у подруги просто началась истерика, она жутко плакала, и я переживала, если мы в таком состоянии завалимся на вокзал нас оттуда просто «попрут». И придется нам с ней ночевать на улице, под чистым небом и холодным ветром.

-Лера, я хочу есть, я хочу пить, - жалостливо завывала Анжелика и, громка всхлипывая, стала грызть ногти. О, эти ногти! Как мне стало жалко подругу, у нее были самые замечательные ногти, о которых только мог мечтать человек: ровные, красивы, крепки, всегда ухоженные и блестящие, можно сказать это была ее девичья гордость. Мое сердце не могло вынести такой несправедливости, и я решилась на отчаянный шаг.

-Подожди меня здесь, и никуда не уходи пока я не вернусь, - велела я подруге, и направилась в сторону магазинчиков и ларьков, где-то неподалеку возле них я как-то заметила банкомат. Помимо чтения мыслей я отлично управлялась со всей электронной техникой, однажды я проделывала подобное грязное дело, но лишь однажды и даже в самых ужасных жизненных ситуациях больше никогда не обращалась к подобному делу: считала это аморальным. И вот теперь у меня не осталось другого выхода, лишь поступится своей совестью и отважиться на воровство. «Но я совсем чуть-чуть, совсем немножечко», - мысленно успокаивала я себя, кладя руку на экран банкомата, мгновение и три купюры достоинством каждая по тысячи рублей мягко пересчитались и выползли из черного отверстия. Я быстро схватила деньги, и дала «деру», словно мне стреляли по пяткам, сердце гремело в груди, оно всегда так гремело, когда мне предстояло сделать что-нибудь запретное или опасное. Не останавливаясь, я схватила за руку подругу, и велела ей бежать следом, растерявшаяся Анжелика от подобной внезапности тут же прекратила плакать и, заикаясь, поинтересовалась по какой причине такая спешка:

-Куда бежим, чего бежим?

-Нужно срочно потратить деньги, - просто объяснила я, и показала подруги три тысячи рублей.

-Где ты их взяла? – испуганно воскликнула подруга, и тут же выхватила деньги из моих рук, не веря, что они настоящие.

-Да, там дядька деньги с банкомата снимал и забыл их забрать, поэтому и бежим, боюсь, вернется и отнимет их у нас. Нам они сейчас куда нужней! – Анжелика понимающе закивала головой и чуть прибавила в беге. Говорить правду я не сбиралась: все ровно та никогда мне не поверит и как всегда обзовет лгунишкой.

 Мы влетели в метро как угорелые, и мигом спустились в подземку и только когда уселись в электричку, спокойно перевели дух. Я раскрыла купленную накануне газету, и стала искать объявление: утром прочитывая газету, я, случайно натолкнулась на сомнительное предложение, но такое привлекательное, что просто не могла от него отказаться. На окраине «Питера» находилась небольшая дешевая гостиница, туда-то мы и отправились.

 Метро до «туда» не ходило и нам пришлось добираться пешком. Прогулка растянулась на целый час, и только благодаря редким прохожим нам удалось отыскать «дешевую» гостиницу. К нашей величайшей радости остался свободный единственный номер, и, потребовав наши паспорта и плату, нам его предоставили.

 Номер оказался, конечно, не люксом, да и сама гостиница не была обладательницей пяти звезд, в крайнем случае, одной. Но это нас не сильно расстроило, в данный момент мы были рады и простому общежитию казарменного типа со всеми причитающими удобствами в коридоре. Главное что там стояли кровати, имелись подушки и одеяла, да, крыша над головой. Радуясь такой малости, мы с подругой совсем забыли о голоде и, уставшие, завалились спать не раздеваясь.

 Утром мы снова возобновили поиски работы, хотелось найти что-нибудь, где мы могли работать вместе. И все что нам удалось найти – работа официантками, без прописки и образования, нас вообще никто не хотел брать. Этим же днем мы приступили к своей работе: смены были у нас вечерние, так как работать нам предстояло на дискотеке под забавным названием Ханни-Мани. Целую неделю мы прожили в дешевой

гостинице, и нам показалось, что это слишком дорого! Следовало, как можно скорее найти другое жилье. И по чистой случайности нам удалось это сделать: за шесть тысяч в месяц мы сняли комнату в общежитии, тоже на окраине города. Зарплата нам позволяла, деньги хозяин платил каждый день, и пока мы не бедствовали.

 А на выходные, точнее на понедельник мы решили отправиться в зоопарк, хотелось немного отдохнуть, да и посмотреть различные достопримечательности культурного города. Жизнь продолжалась, и не стоило ее хоронить в убогом общежитие, боясь, что нас разыскивают. Боялась, конечно, Анжелика, я была точно уверена, что нас никто не ищет, у заведующей только лишний груз свалился с плеч, наш побег ей был лишь на руку. Главное, что мы никогда не вернемся, а как успокоить любопытных подчиненных, думаю, она – найдется, и придумает, что им рассказать…

 Уже как месяц мы добропорядочно вкалывали на дискотеки, раньше я любила ходить на подобные мероприятия, а теперь нет. Постоянно хотелось тишины и покоя. И сегодняшнюю прогулку в парк, я откладывать не собиралась. Даже не смотря на то что, лучшая подруга всеми силами упиралась и не хотела никуда идти. Ленивая Анжелика предпочитала поваляться в выходной день на кровати. «Ну и пусть!» – мысленно разозлилась на нее я, и отправилась одна.

 Стояла середина мая, и было довольно тепло. Солнце ярко светило и ни одной тучки невидно на небосводе, лишь легкие воздушные перистые облака, тут и там, раскидали свои невесомые паутинки. Пахло жизнью: распускающиеся цветы и листья источали дурманящий аромат свежести, обильно наполняя воздух кислородом. Дышалось легко и непринужденно.

 Я вышла на остановке и отправилась в парк. Людей было очень мало, немудрено в будничный день все работали. Я неторопливо шла по липовой аллейке парка и рассматривала покрашенные скамейки. Навстречу мне шел молодой человек с белой челкой, с голубыми, цвета индиго, глазами – никогда раньше не видела таких глаз. Он был одет в оранжевый спортивный костюм.

Робкая улыбка засияла на его лице, когда наши глаза встретились, казалось, что он весь светится, излучая жизненную энергию.

 Парень прошел мимо, и я обвернулась, мысленно коснулась его сознания. Не знаю, что со мной случилось, но я ужасно захотела прочитать его мысли. Мне так хотелось, понять его, и может быть, украсть у него частичку счастья, которым он так и светился.

 У меня ничего не вышло, по каким-то причинам, которые я не могла понять, мне не удавалось прорваться в его мысли. Я почувствовала разочарование, пустоту и это меня сильно удивило, такого со мной никогда раньше не случалось, но сильнее удивилась тогда, когда парень остановился и растерянно на меня посмотрел. Я испугалась, и отвернулась от него, направилась вглубь парка. Странное чувство меня не покинуло, правда, когда я посмотрела назад: увидела, что парень исчез…

 Весь день я гуляла по зоопарку, затем по городу, и ничего не замечала вокруг, мои мысли были далеко. Мне казалось, что я встретила человека похожего на себя, и это было так волнующе и странно, что с трудом в это верилось. К вечеру я пришла к выводу, что это моя фантазия и вскоре забыла об этой случайной встрече совсем.

 Но это оказалась не последняя наша встреча с этим таинственным парнем. В конце недели, когда я уже совсем выбилась из сил, поругалась с начальником и собиралась бросить работу, на танц-поле, убирая бутылки и пепельницы, я столкнулась с ним вновь. Он помог мне подняться с пола и собрать, рассыпавшиеся, пепельницы, при этом, пристально посмотрел мне в глаза, и мягко улыбнулся.

-Прости, - шепнул он мне, и растворился в толпе танцующих.

 Я отнесла посуду на кухню и стала переодеваться, меня заметила Анжелика и в изумлении воскликнула:

-Лерка, ты чего? Рабочий день еще в самом разгаре.

-Не знаю как твой, а мой уже закончился, - зло откликнулась я и достала из ящичка свою одежду, стала переодеваться.

-Что случилась, а? Лер, скажи, – не отставала от меня подруга.

-Мне это все надоело, работаешь как вол, а тебя только ругают да оскорбляют. К хозяину друзья приехали, один придурок подставил мне подножку, и я вылила спиртное на гостей, так меня чуть не убили. Представляешь, он пошутил, а я за это получила, да еще начальству нажаловался. Я попыталась оправдаться перед Валерием Валентиновичем, а он меня и слушать не стал – лживой сукой обозвал, и сказал, что все расходы вычтет из моего жалованья. Так что следующую неделю мне придется работать бесплатно. А я это делать не собираюсь вот и увольняюсь.

-А как же я? Лера! Ты обо мне подумала, я без тебя здесь работать не хочу, – расстроено промямлила Анжелика и тоже сняла с себя фартук.

-Ты уже взрослая девочка, решай, как знаешь, а я завтра буду искать новую работу, – гордо заявила я подруге и, схватив свои вещи, направилась к выходу.

-Подожди меня, я с тобой, - крикнула мне в след Анжелика, точно ребенок, испугавшийся, что его бросит мама. Она взяла свои вещи, и мы вместе отправились домой.

-Пусть они подавятся своими деньгами, завтра найдем новую работу, ее здесь хватает! – смеясь, констатировала Анжелика. Работы и, правда, было много, делай что хочешь: шей, вяжи, хоть плачь, и за все будут платить. Вопрос только – сколько?

 Мы спустились в метро и сели в электричку, всю дорогу от работы, от бывшей работы, меня не отпускало странное предчувствие, не то, чтобы мне было страшно, просто немного не по себе, словно за нами кто-то следил. Анжелика весь путь жаловалась на наглых и злых посетителей дискотеки, а я, погруженная в свои мысли, слушала ее вполуха. Не выдержав напряжения, я оглянулась назад и посмотрела по сторонам: людей было не много, но самое главное, среди них я заметила того парня из парка. Наши глаза встретились, и он мне улыбнулся. Сердце испуганно екнуло в груди, и я мигом

отвернулась: что у него на уме, я не могла знать, но догадаться легко – спасибо нашему СМИ, которое регулярно предупреждала нас о всевозможных маньяках и извращенцах.

 Электричка остановилась: нам нужно было выходить на этой остановке, Анжелика уже поднялась с сиденья и я, резко дернув ее за руку, усадила на место, тихо процедила:

-Сиди!

-В чем дело? – с недоумением воскликнула подруга и сердито посмотрела на меня. Уверена на сто процентов, она меня снова приняла за ненормальную.

-Молчи, - коротко буркнула я, - потом все объясню.

 Вышли мы на следующей станции, поднялись из метро и подошли к троллейбусной остановке. Парень не отставал, я от страха вцепилась в Анжелику, и с ужасом ожидало, что произойдет дальше.

 Тем временем парень нас нагнал, его вечная дружелюбная, улыбка отчего-то стала меня не на шутку раздражать, я с трудом сдерживалась, чтобы не завопить от ужаса. И какого же было мое удивление, когда парень просто подошел и представился:

-Привет, меня зовут Леопольд. Мы не успели с тобой познакомиться, – широко улыбаясь, проговорил парень, и уставился на меня, затравленную и трясущуюся, как осиновый листок. Я в ответ выдавила вялую улыбку и присела в шуточном реверансе.

-Лера, - икнула я, не сводя с него глаз.

-А я Анжелика, - громко представилась моя подруга, и протянула парню руку, чтобы скрепить новее знакомство. В отличие от меня она ничуть не испугалась, а наоборот, ей даже понравился парень. И теперь она во весь рот улыбалась, демонстрируя ровные белые зубы – еще одно свое девичье достоинство.

 Леопольд любезно пожал протянутую руку, и снова уставился на меня, чем вызвал укол ревности моей подруги, конечно к себе. Сейчас она была готова грызть ногти и биться головой о

стену: обычно Анжелика всегда была в центре внимания, где бы мы ни находились, высокая большегрудая, большеглазая. И вообще у нее все было большое и красивое, длинные белые волосы, длинные ноги, длинные ресницы – зеленые огромные глаза. Василиса прекрасная – что не говори! И теперь вот всю эту красоту игнорируют, ради невысокой брюнетки с серо-голубыми глазами, у которой все было маленькое – на что не посмотри…

-Лера, мне необходимо с тобой поговорить, - вкрадчиво сказал парень, и положил мне на плечо руку. На миг мое сознание погрузилось во тьму, а затем я почувствовала, как он мысленно связывается со мной: - Ты, как и я необыкновенная, мы с тобой не одни.

 Я тряхнула головой и с изумлением уставилась на Леопольда, теперь уже ясно понимая, почему тогда не смогла прочитать его мысли, просто мы были с ним похожи, и сейчас я с уверенностью могла сказать, что мои догадки все-таки оказались небеспочвенными. Парень снова мне улыбнулся, и я согласно качнула головой, предложила:

-Поедим к нам домой, там и поговорим.

 Анжелика одарила меня уничтожающим взглядом, в ее голове творился ужас, она сама не могла понять чего хочет: толи познакомиться поближе с Леопольдом, толи предупредить меня о глупости – приглашать в свой дом малознакомого человека, все это действительно казалось не совсем разумным. Только вот если бы этого человека пригласила бы она, и он все свое внимание уделял бы ей, она бы никогда не задумалась об какой-либо опасности. Правда, не смотря на все терзавшие ее мысли, подруга ничего не сказала. Думаю, она решила, что все закончится, в конце концов, в ее пользу. И я в этом не сомневалась. Но не из-за того, что моя внешность не соперница ее, просто Леопольд меня как мужчина совсем не волновал. При встрече с ним у меня не горело лицо, не подкашивались ноги, и сердце сладко не сжималось в груди. Кроме обоюдного любопытства нас ничего не связывало.

 Мы зашли в нашу комнату, и от меня не укрылось смущение Леопольда, при виде нашего убого жилища. Анжела тут же

рухнула на диван, я предложила новому знакомому сесть на стул и стала готовить чай на электроплите, и всячески старалась при этом не смотреть на него. Предстоящий разговор меня немного пугал, я боялась узнать что-то такое страшное необъяснимое.

 Вскоре чай вскипел, я разлила его по кружкам и поставила на маленький столик перед Леопольдом; из шкафа достала сушки и села напротив.

 Гость с любопытство осматривал комнату, затем посмотрел на меня, тихо чуть слышно спросил:

-Мы можем говорить в присутствии твоей подруги, она знает о тебе? – я покачала головой и огорченно вздохнула. Леопольд понимающе хмыкнула и, встав с места, подошел к Анжелике взял ее за руку, та немного удивилась и смущенно хихикнула, а затем отключилась, точно она была телевизором, и чтобы ее отключить он вытащил штепсель из розетки. – Так будет лучше.

-Что ты сделал? – испуганно воскликнула я и, вскочив со стула, подбежала к подруге, стала трясти ее за плечи.

-Успокойся Лера, - мягко попросил он и оттащил меня от бесчувственной подруги, и, когда, я послушно вернулась на свой стул, поспешил объяснить: - Она просто спит, не беспокойся.

-Как ты это сделал? – спросила его я, когда Леопольд уселся напротив меня, залпом выпил горячий чай, другой бы на его месте точно ошпарился – обжег всю слизистую.

-Я умею манипулировать сознанием людей и температурами.

-Как это? Не понимаю?! - тупо уставилась на него я, словно он был супер новым сотовым телефоном на китайском языке, которого я, к сожалению, не знала.

-Ну, как бы тебе доступней объяснить? Вот, ты, умеешь читать мысли, как я понял?! Я этого делать не могу, но силой своего сознания, зато могу заставлять делать людей то, что хочу.

-То есть, можешь подчинять разумы людей своей воле?!

-А ты молодец – улавливаешь налету, я думал, будет сложно с тобой объясниться, - улыбаясь, поддразнил меня Леопольд. Обижаться на него я не стала, потому что отлично знала уровень своих знаний, мне хоть сейчас иди и защищай докторскую диссертацию. В интернате я много читала, а в интернетовской библиотеке, наверное, не осталось ни одной книги, которая не побывал бы в моих руках. Читаю я тоже очень оригинально, как сканер – посмотрела на страницу, и вся информация тут же отражается в голове. С этим в детстве у меня тоже имелось много проблем, стоило нам начать читать, а я уже все – закончила! Подруги не верили и всегда жаловались на меня, что я отлыниваю от учебы. Воспитателям приходилось меня проверять, и я чуть ли не наизусть пересказывала заданные тексты, тогда попадало подружкам и через некоторое время их у меня совсем не осталось.

 Я допила чай и с любопытством посмотрела на Леопольда, тот в свою очередь рассматривал меня, наверное, искал какие-нибудь изъяны, его пристальное внимание меня стало нервировать, и чтобы как-то отвлечь его от себя, я поспешно спросила:

-Леопольд, о чем ты хотел со мной поговорить? – он поднял на меня аквамариновые глаза и чуть усмехнулся. Затем прочистил горло и попросил:

-Зови меня Лео, Леопольд звучит как-то слишком официально, и я начинаю чувствовать себя зрелым мужиком, хотя, наверное, лет мне чуть больше чем тебе.

-Мне восемнадцать, - почему-то призналась я и, смущенно, опустила глаза, стала разглядывать свои руки.

-Мне девятнадцать.

-Ну, вот и познакомились, - пошутила я и снова серьезно спросила: - Так о чем же ты все-таки хотел поговорить?

-Я хотел узнать: знаешь ли ты откуда, есть ли у тебя родители?

-Нет, я ничего не знаю, я выросла в интернате, родителей у меня никогда не было, и никто их никогда не видел, – синие глаза внимательно смотрели на меня, и мне казалось, что в них

промелькнула тень сочувствия, от этого чуть уловимого сопереживания мне почему-то стало легче на душе. И я решила поделиться с ним той толикой правды, которую мне удалось выяснить: - Меня нашли брошенную, в каком-то палисаднике, я тогда была совсем маленькой – новорожденной.

 Леопольд удивился подобной жестокости, он конечно не раз слышал о похожих случаях, но они были так редки, что не хотелось в них верить. На лице его засияла ободряющая полуулыбка, и он приступил к рассказу о своей жизни:

-У меня есть родители, они меня очень любят и я их тоже, но почему-то мне кажется, что я приемный ребенок. Хотя они всячески это отрицают. Думаю, эту тайну они унесут в свою могилу и мне никогда об этом не узнать. Самое главное, что группы крови у нас схожи, даже не придерешься, а проверить ДНК, без ведома родителей, я не могу, узнай они об этом, то жутко на меня обидятся.

-Но зачем тебе это? – удивилась я, - Если ты даже сможешь им доказать что ты им не родной они все равно не дадут тебе тех ответов, которые ты ищешь. Я уверена, что они сами ничего о тебе не знают.

-Да, - хмыкнул Леопольд и потер рукой затылок, - я как-то об этом не задумывался.

-А они знают о твоих способностях?

-Нет, я не хочу их пугать, я уверен, что они будут молчать об этом, но начнут тщательно меня оберегать и тогда моя жизнь превратится в ад, понимаешь я у них единственный.

-Понимаю, - слукавила я. Как я могла это понять, ведь у меня никогда не было любящих родителей, - Анжелика тоже ничего не знает, хотя я несколько раз пыталась ей все рассказать, но без успехов, она смеется надо мной и считает меня лгуньей с ярко выраженной фантазией.

-Налей еще чаю, пожалуйста, - попросил меня Лео, - а то я сегодня немного выпил и меня жутко сушит.

-То-то я не пойму, от кого это так разит, - хихикнула я, - думала, это я вся пропиталась алкоголем, когда разлила на дискотеки

несколько бокалов с водкой. Сижу тут и воняю, как пьяница – боюсь лишний раз подвигаться, чтоб запах до тебя не доходил, – мы дружно рассмеялись, после чего я встала поставить чайник, но Леопольд меня опередил.

-Неси его сюда, - велел он мне, и я послушалась. Он поставил перед собой чайник и положил на него сверху руки, минута и тот закипел, из носика повалил пар, и стала громко хлопать крышка.

-Здорово? – восторженно протянула я, - с тобой можно экономить на электричестве и на отопление. Ты как огромная аккумуляторная батарея.

-Да, ну тебя – кончай издеваться, лучше расскажи, что ты еще умеешь, мне поначалу думалась, что у нас с тобой одинаковые способности. Но затем я подумал, что это может быть и не так.

-Я с электроникой на «ты». Достань свой мобильный, - попросила я его, он вынул из кармана сотовый, я полезла за своим и попросила его продиктовать номер его сотового. Как только он назвал мне девять цифр, я положила на свой телефон ладонь, и тут же зазвонил сотовый Леопольда, он посмотрел на экран – новый номер, после чего отключил и похвалил меня.

-Здорово, а что ты умеешь еще?

-А ты? – вопросом на вопрос ответила я.

-Больше ничего не умею, я же не супермен, хотя тоже очень быстро бегаю, плаваю – правда, до «Кларка Кента» (имя персонажа из знаменитого фильма «Супермен») мне все же далеко. Но все равно раза в три делаю лучше то, что делают обычные люди.

-Значить и готовить умеешь?! – поддразнила я Леопольда.

-Ну, нет, с этим у меня полный аврал. Я-то яичницу с трудом могу приготовить.

-Я тоже, меня некому было учить, вот питаемся с Анжеликой всякими полуфабрикатами. Хотя, как и ты, многое делаю лучше других и еще у меня фотографическое зрение, я очень быстро

читаю и все хорошо запоминаю. На этом мои таланты кончаются.

 Мы еще немного поболтали, поговорили о своем детстве, и Леопольд стал собираться домой, на дворе стоял третий час ночи, отпускать его я в такую темень не хотела и предложила остаться у нас. Он попытался отказаться, ссылался на то, что его ждут предки, но я велела ему им позвонить и предупредить их о том, что их сын сегодня переночует у подруг. В наше страшное время было опасно разгуливать по ночам, тем более что у него не имелось собственной машины, ведь он приехал с нами на электричке. Я налила еще по кружке чая и, дуя на кипяток, чтоб тот остыл, тихо спросила:

-Как ты думаешь, откуда у нас с тобой такие способности?

-Не знаю, но мне кажется, что мы пришельцы, – предположил Леопольд. И я чуть не выронила из рук кружку от подобного заявления. Не то что бы это было глупое предположение, просто мне не хотелось верить, что я пришелец. Эта земля была моим домом и честно признаться пусть хреновым, но другого я не хотела, да и кто знал, что на других планетах лучше. «Да, и если все же там лучше, почему, мы тогда оказались здесь?» - мысленно спрашивала я себя.

-Ты в этом уверен, может быть, мы простые люди с этой планеты, которые обладают сверхъестественными способностями, – поспешила я остудить распаленный разум нового друга.

-Может быть и так, я ни в чем не уверен. Но кровь наша очень схожа, к моим предкам еще никто не придирался после анализов. Вот только еще: ты встречала когда-нибудь человека, который в своей жизни никогда не болел? – полюбопытствовал Леопольд, он никак не мог остановиться в своих рассуждениях, и мне стало казаться, что ему нравится считать себя инопланетянином, нежели чем сверхчеловеком. Но, не смотря на это, я задумалась, и мне стало немного не по себе.

-Нет, не встречала, кроме меня в интернате все болели, врачи удивлялись этому, правда не находили никаких объяснений, - тихо прошептала я, словно нас кто-то мог подслушать. Я с

надеждой взглянула ему в глаза и дрогнувшим голосом добавила: - Лео, но, не смотря на это, может все-таки мы люди, просто у нас сильный иммунитет, почему ты так уверен, что мы пришельцы?

-Конечно у нас сильный иммунитет, но дело не только в этом: смотри, - он взял со стола кухонный нож и полоснул себя по ладони, я в ужасе закусила рукав рубашки, чтобы не закричать. Не уверенна, но мне показалось, что порез стал заживать прямо на глазах. Признаться, мне в это совсем не хотелось верить, но Лео вытер с руки кровь, и на ней не осталось, ни царапины.

-Этого не может быть?! – изумилась я, мне действительно стало страшно. Смотреть фильмы, где подобное происходит с героями это одно, а так наблюдать за этим воочию совсем другое. Мне казалось, что сейчас я просто грохнусь в обморок, передо мной сидел пришелец, и кажется, я была нечем не хуже него.

-Можешь проверить на себе, - предложил Леопольд и протянул мне нож, предварительно вытерев с него свою кровь.

 Я трясущимися руками взяла нож в руки, и посмотрела на серьезного Леопольда. Мне казалось, он хотел убедиться в том, что мы одинаковы. Мне тоже этого очень хотелось, и уверена больше чем ему, и лишь страх испытать боль не давал мне порезать себе руку. Я с надеждой посмотрела на Леопольда и, вернув ему нож, тихо попросила:

-Порежь, пожалуйста, сам, – я снова закусила край кофточки, и что есть мочи зажмурилась. Лео взял мою протянутую руку и быстро провел ножом по ладони. Я чувствовала, как холодное лезвие погружается в плоть, и тихо взвыла от боли, затем открыла глаза. Боль потихоньку тупела, а вскоре и совсем исчезла. И когда я стерла с ладони кровь, то убедилась в том, что я не «нормальная». Считать себя инопланетянкой мне совсем не хотелось.

-Ну, что, ты теперь веришь, что мы пришельцы?!

-Верю, - коротко бросила я, боясь, если я скажу что нет, он станнит мне доказывать это вновь и вновь, мне легче жилось, когда считала себя «одаренной», а не пришельцем. Так пусть это все и остается, пока не появятся неоспоримые факты, лишь

только тогда я признаю себя инопланетянкой и никак не раньше!

 Ада Ммант

Душа Неталии

Книга 1: Поиски истоков

Пролог

-Доброй ночи, Карон.

-И вам доброй, сэр Бриз. Чего изволите: поесть, выпить или все сразу? – добродушно поинтересовался хозяин гостиницы у эльфа.

-Все сразу. И еще кое-что… – Бриз перестал улыбаться, и серьезно посмотрел на Карона: тот оказался догадливым парнем и наклонился к нему поближе. – Я разыскиваю одну девушку…

 Карон лукаво улыбнулся, и, подмигнув Бризу, тихо прошептал:

-У меня, конечно, нет девочек, которые оказывают особые услуги, но если моему новому другу невтерпеж, то я попрошу своего младшего брата, и он приведет тебе любую девушку.

 Бриз удрученно покачал головой.

-Меня не интересуют куртизанки. Я разыскиваю особенную девушку.

 Карон стыдливо смутился от своего поспешного предложения. Виновато пожал плечами, после чего неуловимым жестом руки подозвал к себе юного эльфа. К ним тут же подбежал худенький паренек. Несомненно, юноша приходился младшим братом Карону, так как волосы их были одного цвета. Карон попросил Зирана приглядеть за столиками, пока он будет отсутствовать, и, сняв фартук, вышел к Бризу из-за стойки бара.

 Мужчины сели за дальний свободный столик. Сразу же к ним подошла рыжеволосая девушка, принесла две большие кружки кануна.[1]

-Это моя младшая сестра, Милана, – представил хозяин своему собеседнику юную девушку.

 Рыжеволосая чаровница немного смутилась, присела в легком реверансе и, покраснев, удалилась. Бриз был в миг околдован дивной красотой девушки: таких огненных волос и изумрудных глаз – он не видел даже в грешных снах…

-Итак, расскажи мне о девушке, которую ты разыскиваешь, – попросил гостя Карон, когда сделал большой глоток из своей кружки и с глухим стуком поставил ее на стол.

 Бриз с огромным нежеланием отвел свои глаза от того места, где только, что стояла девушка, и стал без особого желания рассказывать о принцессе Вейве…

Глава I

 За окном стоял последний месяц весны – цветник. Земли Неталии покрывались благоухающей зеленью, радуя и волнуя первозданной красотой всех жителей равнин и гор. Конечно, находились и такие, чьи души не трогала эта трепетная красота...

 Серые глаза девушки сильно покраснели от слез; темные круги под ними говорили о том, что она уже не первый день пребывала в своем унынии. И ей действительно было о чем горевать! Неделю назад похоронили ее отца, она обожала его и боготворила. Конрад – отец девушки, был прекраснейшим человеком, дарившим всем свою доброту и любовь. Он стал для нее не только замечательным отцом, но и другом, хорошим наставником и мудрым учителем. Его любили все в округе. И многие друзья, и знакомые, не задумываясь, пожертвовали бы ради него своими жизнями. Только это в данный момент никак не могло ему помочь. Ее отец умер от старости в возрасте семидесяти лет.

 Девушка вылезла из своей кровати и вздрогнула. Несмотря на солнечный день, в доме стоял жуткий холод, и в воздухе ощущалась тяжелая сырость. И это была исключительно все ее вина: она закрыла двери и окна, поэтому через плотные занавески солнечным лучам, оказалось, сложно пробиться и прогреть большие комнаты.

 Легкое движение худенькой руки: и ставни разлетелись от порыва свежего ветра, ударились об стены, тихо зазвенели. Вольный ветерок влетел в спальню, обдав девушку весенним теплом, нежными запахами природы; тихонько всколыхнул занавески и ринулся озорничать в другие комнаты дома, оставляя за собой шлейф дурманящего аромата луговых цветов. Девушка невольно потерла ладонью нос и грустно улыбнулась. «Как хорошо, что Бил, верный друг отца, взвалил на свои плечи заботы об ее ферме», - подумала девушка. Усталые глаза устремились к ясному безоблачному небу лазурного цвета. Слезы высохли. Теплые лучики желтого, как головка сыра, солнца, нежно ласкали бледные щеки.

 Все тот же ветерок, без спросу блуждавший в стенах ее родного дома, вернулся обратно, взметнул белокурые волосы, и когда послышался громкий стук в дверь, вылетел обратно в окно, словно

этот стук спугнул его – незваного гостя.

 А в это время за дверью стоял еще один гость, в отличие от первого – званый. Только девушка немного запамятовала, что сегодня к ней собирался прийти поверенный отца. И поэтому удрученно застонала, подбежала к шкафу и, вытянув первую попавшуюся вещь, быстро стала натягивать ее на себя. Это оказалась понева[2], в которой она ходила очень редко, так как больше предпочитала удобную мужскую одежду.

 Стук в дверь усиливался. Девушка резко одернула подол коричневого веретьевого[3] платья и припустилась бежать, как резвый скакун, к входной двери, спотыкаясь об разбросанные на полу вещи...

-Соула, ты дома? – взволнованный голос раздался из-за двери. – Что ты там возишься так долго? – волнение в голосе мужчины уже немного поубавилось, видимо, он услышал громкий топот босых ног дочери своего друга.

 Девушка распахнула дверь, и лицо утомившегося гостя озарила добродушная улыбка. Облегченный вздох сорвался с пересохших губ. Мужчина, не дожидаясь приглашения, вошел в дом и, захлопнув за собой дверь, устало простонал:

-Мои кости сейчас расплавятся от ужасного пекла!

-Я тоже рада видеть вас, дядя Ричард! Здравствуйте. – Соула приподнялась на носочках и поцеловала отцовского друга в щеку.

-Вижу, ты идешь на поправку! Это очень хорошо. А то Бил говорил, ты совсем плоха стала: не ровен час и тебя придется сырой земле придавать. – Ричард укоризненно посмотрел на свою подопечную и покачал рыжей, кудрявой головой. – Ты, мне, это брось, так себя терзать!!!

-Уже бросила.

 Соула виновато потупилась в пол; тихо вздохнула, после чего медленно зашагала в гостиную. Она мысленно обругала себя за такие страдания, только сейчас она стала понимать, что отец никогда бы не одобрил ее поведения.

 Три года назад у девушки умерла мать, а теперь и отец – она осталась совсем одна, и все это выбило ее из «колеи». Соула понимала, что больше горюет не по родителям, а просто сильно испугалась одиночества, и теперь не представляла, чем ей заняться, и как дальше жить…

 Они, молча, вошли в комнату. Ричард вынул из своей сумки большую кипу бумаг, положил на круглый стол, стоявший в центре гостиной. Соула раздвинула шторы: при этом комната осветилась ярким светом, и солнечные лучи вытеснили мрак даже из самых темных углов.

-Ну, что дорогая, время, я тянуть не буду, и приступлю сразу к тому, что меня к тебе привело. Вот, эти бумаги, - Ричард указал на стопку пожелтевших от времени листов, - принадлежат тебе, они удостоверяют тот факт, что вся собственность Конрада переходит после его смерти к тебе, и ты становишься единовластной владелицей его имущества, - он взглянул в бесстрастные глаза девушки, и менее торжественно добавил:

-Ты вправе распоряжаться всем своим состоянием как пожелаешь, но помни, твой отец был бы очень рад, если бы ты осталась здесь – вышла замуж и родила кучу детишек.

 Соула знала об этом и без дядиных слов, только в данный момент ей хотелось как можно скорее покинуть это место, напоминающее ей постоянно о былом и ушедшем. Она, конечно, понимала, что эти печальные чувства не вечны, и, что время лечит, а память, в конце концов, вычеркивает плохие и горькие воспоминания. Правда, сейчас ей казалось, что проще покинуть отцовский дом и пережить свои горести где-нибудь еще…

 Девушка сжала ладошками складки своего платья, и мужественно взглянула в глаза пожилому усатому дяде; ей не хотелось, чтоб верный друг отца огорчился ее принятым решением, и, поэтому она робко улыбнулась, надеясь этим сгладить грустную правду своего выбора.

-Ричард, я не смогу остаться здесь. Это место связывает меня со многими воспоминаниями. И, как тебе прекрасно известно, не с лучшими… - с трудом призналась Соула.

-Ты хочешь сказать, что все продашь и уедешь? – рыжие брови взметнулись вверх. Еще немного, и они соединились бы с линией волос у лба. Ричард быстро заморгал, и взволнованно заговорил:

-Ты только не торопись с решением! Послушай! Этот дом был дорог твоим родителям и уверен, связывает тебя не только с плохими воспоминаниями…

-Ты, неправильно меня понял, Ричард, я ничего не собираюсь продавать. Просто, мне необходимо немного свыкнутся с потерей родных. Я хочу ненадолго уехать, постранствовать по миру, развеять грусть, а затем вернусь. – Соулу немного насмешило и польстило тревожное поведение мужчины, наверно, он и, правда, являлся лучшим другом отца. Жаль, что его теперь нет, и он не видит, как преданный товарищ хлопочет над его дочуркой.

-Вот и хорошо! – радостно воскликнул Ричард и облегченно вздохнул.

-Теперь, осталось дело за «малым»! Мне нужно найти того, кто бы смог присмотреть за фермой в мое отсутствие, - Соула с надеждой взглянула на рыжего толстячка, - и прошу, вас, заберите эти бумаги, я все равно ничего не смыслю в них. И тем более у, вас, они будут в большей сохранности.

 Он утвердительно кивнул головой, подошел к столу и вернул в свою сумку бумаги. Водрузив на плечо свою поклажу, Ричард повернулся к подопечной, и стал рыться в кармане своего жилета. Он извлек на свет небольшой кожаный мешочек и протянул девушке.

-Здесь сто злат, на первое время тебе вполне должно хватить, а за фермой мы с Билом присмотрим, так что можешь с чистым сердцем и со спокойной душой отправляться в свое странствие.

 Соулу удивленно смотрела на коричневый кошелек – это были большие деньги, за один злат можно купить шесть огромных головок сыра и бутылок двенадцать отменного вина. Ей стало непонятно: с чего Ричард принес столько денег? Она понимала, что в дороге деньги всегда пригодятся, но откуда старый друг отца знал, что они ей нужны? Соула никому не говорила о своих планах, да и сама, только недавно пришла к такому решению, что ей действительно на время нужно покинуть отчий дом. Перспектива всю свою жизнь растить бычков и кур, рыться в навозе, обхаживая домашний скот – не прельщала. Не для того отец обучал ее всему, что только умел и знал сам.

 Ей хотелось чего-то большего от жизни: приключений, азарта, почувствовать вкус свободы, побывать на других землях, увидеть всю Неталию. Соула, бодуче дочкой фермера, конечно, не призирала тяжелый труд, но он был не для нее! Сердце подсказывало, что ей предназначена другая судьба, и с детства выучена читать и писать; она много интересного почерпнула и узнала из различных отцовских книг, имеющихся у него в библиотеке. Ее разум, так и ломился от многочисленных идей,

желаний и предвкушений...

 И словно отвечая на ее немой вопрос, Ричард стал снова копаться в карманах своей жилетки. Вскоре на свет появился белый, непримечательный конверт; поверенный отца, не мешкая, протянул его девушке.

-Я не знаю, что в письме. Его мне передал на хранение твой отец, после того, как умерла твоя мать. – Ричарду не хотелось бередить прошлое, он понимал: девушке будет больно, и своим теплым голосом старался сгладить эту возникшую неловкость, - Конрад, просил передать его тебе, когда его не станет. Почему-то, мне кажется, что письмо заставит тебя покинуть нас на много быстрее, чем ты, сама, об этом думала. И надеюсь, поможет тебе решить, куда следует отправиться в первую очередь.

-Спасибо тебе, дядя Ричард! – сердечно поблагодарила мужчину Соула, и рассеянно улыбнулась.

-Не стоит благодарности. Это мы должны благодарить тебя, лишь ради тебя жили твои родители и приносили благо всем жителям Неталии от моря до моря.

 Ричард пожал маленькую ручку Соулы: в его глазах светилась нежность; он широко улыбнулся и поспешил к выходу. Девушка, молча, проводила своего гостя. Все ее мысли сейчас обратились к таинственному письму; она могла только догадываться, что в нем. Но сразу она, почему-то, не решилась открывать его: боялась, что откроет для себя что-то очень пугающее...

 У Соулы еще предстояло много дел по дому, поэтому она, не раздумывая, положила белый конверт на полку шкафа, и принялась за свои обязанности. Дел, оказалось, невпроворот, ведь следовало прибрать весь дом, приготовить поесть. Не могла же она отпустить человека, трудившегося на ее ферме весь день голодным, и сдать грязный дом в чужие руки – что бы о ней подумали отцовские друзья?!

 Когда к вечеру работа была выполнена, а старый Бил накормлен и отправлен отдыхать домой к семье, Соула случайно бросила взгляд на узкую полку деревянного шкафа, и в глаза ей бросилось письмо отца. Смысла откладывать встречу с прошлым уже не осталось. Да, и любопытство наконец-таки взяло свое. Что мог ей написать отец три года назад?

 Она аккуратно вскрыла конверт, и извлекла из него пожелтевший листок. Читая его, девушка удивлялась: как отец, обладая таким буйным темпераментом, мог выводить настолько ровные и аккуратные буквы и строчки.

  «Милая девочка, если ты читаешь это письмо - значит, меня уже нет в живых. Я надеюсь, ты недолго будешь горевать из-за моей кончины, а если это не так, то я дам тебе совет: когда станет очень трудно, представь, что я обрел покой, и вновь соединился со своей любимой супругой, тогда тебе станет немного легче.

  Только не думай – это письмо не для утешений. Я хочу поведать тебе одну свою тайну - ты не родная мне дочь! Это известие тебя удивит, но я прошу, тебя, не огорчайся, то, что ты не родная мне дочь не изменит к тебе моих чувств, я всегда тебя любил, люблю, и буду любить. Ты была единственной моей отрадой на этой грешной земле.

  Скорей всего, ты, об этом даже догадывалась, только не придавала большого значения: некоторые разговоры и многое другое могли навести тебя на эту мысль, но к моему величайшему счастью ты оставалась «глуха», и беззаботно придавалась всем радостям жизни. Я бы никогда не решился тебе открыть эту правду, но, в конце концов, совесть меня одолела, и я решил написать тебе прощальное письмо.

  Дорогая Соула, я надеюсь, что ты простишь меня и, не будешь держать зла на свою родную мать, так как это будет несправедливо. И я поведаю тебе почему:

-Много лет назад, роковая судьба свела нас с тобой. Тогда ты была совсем еще крохотной. В мою кибитку темной ночью вошла женщина с маленьким свертком в руках, в нем оказался младенец. Женщина слезно умоляла забрать у нее ребенка и вырастить его. Даже давала много денег. Только мы с твоей матерью отказались от них...

  До твоего появления у нас имелся свой собственный сын. Твоя мать с трудом перенесла роды, а младенец вскоре заболел и умер. Горю нашему не было конца: роды прошли очень тяжело, и Виола не могла иметь больше детей. И вот, когда эта женщина предложила нам позаботиться о младенце, мы с супругой чуть не сошли от радости с ума. Грех – отказываться от такого подарка судьбы!

  Твоя мать, взяла с нас клятву, что никто и даже ты не узнаешь, кем была она и, где мы встретили ее.

  И я хочу попросить у тебя прощение за то, что унес эту тайну с собой в могилу. И если ты когда-нибудь захочешь разыскать свою настоящую мать – тебе придется сильно постараться: будет это не так-то просто. Только, дорогая, верь, что твоя мать

всегда тебя любила, и только она расскажет, почему ей пришлось расстаться с тобой.

  А теперь прощай, моя милая девочка, я очень тебя люблю».

 Слезы ручьем потекли по нежным щекам; ровные строчки стали расползаться на листе. Соула думала, что выплакала уже все свои слезы, но это оказалось не так. Тыльной стороной ладони она смахнула соленые капли с ресниц, и хрипло зашептала в пустоту:

-Я тоже тебя люблю папа, ты, подарил мне чудесную жизнь, – тихо выдавила из себя Соула.

 Девушка еще очень долго сидела за столом. На улице совсем стемнело, и лишь серебряный свет луны струился через окна, тускло, освещая гостиную.

 Она достаточно долго оплакивала своих родителей, только это оказалось им совсем не нужно. Им больше всего хотелось и желалось, чтоб она без печали вступила в новую жизнь и прожила ее так же достойно, как и они. И теперь, у нее появилась своя миссия – она непременно должна будет отыскать свою настоящую мать и выяснить, что могло заставить ее отказаться от своего ребенка.

 Предвкушая азарт нового приключения, Соула вся затрепетала; она убрала лист бумаги обратно в конверт и побежала к отцовскому чулану, где всегда хранились полезные всевозможные вещи и бестолковый хлам.

 Дом погрузился в кромешную темноту, и ей пришлось зажечь свечу. Соула распахнула дверцу, и поставила небольшой подсвечник на узкую полку, на правой стене маленькой коморки. Девушка рьяно бросилась копошиться в большой куче барахла, и вскоре была награждена: двумя шишками, от свалившихся ей на голову толстых, потрепанных книжек, с прогнивших полок, и дорожной сумкой, в принципе, что именно и привело ее сюда. Ее усилия оказались не напрасными. Сумка, сделанная из оленьей кожи, до сих пор, еще имела очень добротный вид, а светлые пятнышки на ней предавали комичности.

 С четверть часа она, как угорелая носилась по дому в поисках вещей, которые непременно могли ей понадобиться в дороге. Раскрасневшаяся, но довольная всей этой суетой она села на пол своей комнаты, возле груды найденных вещей. Сердце взволновано билось в девичьей груди. Соула встряхнула пыльную сумку и принялась укладывать вещи, чихая и кашляя.

-Фу, что за напасть! – яростно воскликнула Соула, растирая нос докрасна.

 Кожаная фляжка, теплый плащ синего цвета, большой кусок вяленого мяса, маленькая головка сыра, несколько пузырьков с мамиными лечебными бальзамами, пару лепешек белого хлеба, небольшое огниво и бутылка вина – все это спокойно уместилось в отцовской сумке. В дороге, конечно, понадобились бы и другие вещи, но на большее у нее не хватило фантазии, да и сумка стала уже довольно тяжелой. Ей казалась, что и под этим весом она прогнется, как тонкий колосок от зрелых зерен. И ей придется отложить свое путешествие из-за надорванной спины. И вот, долгие сборы к предстоящему путешествию наконец-таки подходили к концу. Соула решила, что отправится немедленно, дабы поскорее выполнить свою миссию.

 Поставив сумку на деревянный стул, девушка подошла к платяному шкафу и извлекла из него новую лиловую рубашку, любимую тунику цвета темного ореха и серые, шерстяные бриджи – все это она аккуратно повесила на спинку стула и уселась на кровать. Теперь осталось лишь отдохнуть перед дорогой, но спасительный сон никак не хотел приходить, тем более что возбужденное состояние Соулы, ему не способствовало. К огромной досаде оказалось, что делать совсем нечего, и, чтобы как-то себя занять, девушка стала наряжаться. Она натянула на тонкие длинные ноги светлые чулки, втиснулась в узкие бриджи, надела шелковую рубашку и поверх нее тунику. Если бы у нее имелось зеркало, то она смогла бы полюбоваться своим прелестным видом. Но зеркал в их доме отродясь не водилось. И она не могла видеть, как фиолетовая рубашка подчеркивала лилейный цвет кожи; длинная до бедер туника сглаживала изящные изгибы юного тела; а коричневые коротенькие сапожки из мягкой оленьей кожи подходили в тон туники и так шли ей; и она уж точно не подозревала, что выглядела в данный момент обворожительно...

 Соула несколько раз прошлась по своей комнате, и на ум ей пришло, что кроме еды и воды, ей понадобятся вещи, которые могли бы ее защитить в дороге от диких зверей и не добрых людей. Держа в руке подсвечник, она поднялась в отцовский кабинет: пламя свечи с трудом развеяло мрак темной комнаты. Девушка любила бывать в отцовском кабинете, здесь ей нравилось все: небольшой камин, синие бархатные шторы, большой деревянный стол, доспехи и орудия, увешанные по всем стенам.

 Помимо фермерства, отец занимался кузнечным делом, и многие вещи он сделал своими руками.

 Соула подошла к стене и сняла с нее небольшой лук и саадак[4] со стрелами, и приятные воспоминания окутали сознание девушки – это было ее любимым орудием. Отец пытался обучить девушку управляться и другими орудиями, но тщетно…

 Соула тряхнула головой, пытаясь отогнать от себя воспоминания навивавшие грусть и тоску, и подошла к отцовскому столу. В небольших ящиках дубового стола лежали произведения отцовских кузнечных дел: ножи, кортики, кинжалы – все представлялись различных размеров, и каждый имел свое назначение. Девушка выбрала маленький кинжал и сжала его крепко в ладони. Немного поблуждав по комнате, вернулась в свою спальню; там, на скорую руку пришила к внутренней стороне туники кожаный кошелек, решив, что так будет сподручней и безопасней. В нынешние времена, как впрочем, и во все времена на дорогах кругом поджидала опасность.

 Наконец-таки все дела оказались поделаны, и довольная собой, девушка, не раздеваясь, повалилась на свою кровать, где и сморил ее долгожданный сон.

* * *

 Яркие лучи солнца ворвались через окно в комнату и медленно поползли по стене. Раздались петушиные крики, которые и пробудили Соулу ото сна. На удивление она хорошо выспалось, и ее отдохнувшее тело и разум стремились в «бой». Быстро поев и умывшись, девушка покинула родной дом, и от этого ей стало немного грустно, совсем чуть-чуть, ведь теперь она смело шагала в новую жизнь, оставляя горечь воспоминаний за спиной.

 Прежде чем покинуть ферму ей хотелось попрощаться со своим верным и единственным другом. Девушка тихо отварила дверь маленького сарайчика и подошла к стойлу. Здоровенный конь встретил ее веселым ржанием. Соула робко улыбнулась животному и погладила по мягкой морде. Темные глаза Серого Великана, а сокращенно «Сервел», как прозвали его домочадцы, почернели. Конь обладал живым умом, и понял все без слов. Он печально склонил свою могучую шею и уткнулся мокрым носом в грудь Соулы. В ответ девушка ласково потрепала коня за белую

гриву, попрощалась с ним и ушла.

 И, хоть она крепилась, и всем своим видом пыталось показать, что безумна рада тому, что покидает отчий дом. И мысленно настраивала себя, что впереди ее ожидает уйма новых приключений, ей оказалось все-таки не так просто и легко, как думалось с самого начала, оставить то место, где прошла значительная часть ее жизни…

 Небольшой городок, вблизи которого Соула жила и выросла, остался далеко позади. Теперь ей стало известно, что Хвоин не родной город, и бурная фантазия пыталась рисовать в ее голове то место, в котором она родилась и, где наверняка живет ее мать.

 Солнце безжалостно прожигало последние весенние деньки. Цветник, на удивление, в этом году выдался очень жарким: в основном всегда в этом месяцы ударяли небольшие заморозки. Сухой горячий воздух усложнял дыхание, даже деревья и те немного завяли, а молоденьким листочкам грозила неминуемая гибель, если вскоре с небес не прольются спасительные дожди.

 Соула неспешно брела по булыжной дороге, по бокам которой расположились леса. В дремучих лесах Хвоина произрастали деревья всевозможных пород. Правда, их молодые зелененькие кроны плохо скрывали ветви и стволы деревьев. И сейчас лишь вечнозеленые макушки пышных ель и сосен гордо торчали, упирались в голубое кристально чистое небо, в котором, как назло, не оказалось ни одного облачка.

 Девушке приходилось часто останавливаться, чтобы не спечься на ужасном пекле. Она не подумала о головном уборе и теперь злилась, обзывая себя за эдакую глупость разными грубыми словами, которыми обогатила свой словесный запас в результате отцовских посиделок с его друзьями за кружкой эля и игрой в зернь[5].

 Ноги, с непривычки, ныли, плечи болели, но путница не останавливалась – шла и шла. Ну, вот, к величайшему ее облегчению, огромный солнечный круг стал неторопливо опускаться к горизонту, окрашивая небеса красными цветами. Это означало, что ей следовало, как можно скорее, поискать место на

ночь. Соула решила, что безопасней будет переночевать в лесу, на дереве. От кого-то она слышала, что многие из ее знакомых ночевали в больших дуплах старых деревьев. Подобная идея пришлась ей по вкусу, и с четверть часа девушка занималась поисками подходящего дерева. Только вот ей именно такие деревья с дуплами на ее пути не попадались. «Может быть, где-то глубоко, в самой чаще, они все-таки есть?» - грустно подумала Соула. Правда идти искать их дальше она не решилась – побоялась заблудиться. Девушка приблизительно знала расположение главных городов Неталии, но точной карты у нее не имелось, по все той же своей глупости: она забыла о такой «мелочи»!

 Перед усталыми девичьими глазами предстал широкий старый дуб. В нем тоже не оказалось дупла, только, делать было нечего: сумерки сгущались, следовало поторопиться. Соула, пыхтя и сопя, с трудом забралась на толстую ветку.

 Наскоро перекусив, девушка привязала себя к ветке кожаным поясом. «Благо, хоть его додумалась с собой прихватить!» - мысленно похвалила себя Соула. День оказался трудным и насыщенным – сна не пришлось долго ждать; девушка мгновенно погрузилась в мир грез и фантазий.

 Утро принесло путешественнице большое потрясение. Забыв, где она находится, Соула спросонку резко развернулась на ветке; ее слипшиеся глаза в ужасе распахнулись; тело по инерции соскочило вниз...

 Жуткий, дикий вопль разорвал девственную тишину раннего утра. Стаи птиц подхватили звонкий крик и сорвались с насиженных мест – взметнулись к синему небу.

 Соула медленно раскачивалась на своем поясе, от этой качки ее начало мутить. Она закрыла свои глаза, чтоб не видеть раскачивающейся земли и с трудом смогла собраться со своими мыслями. «Все хорошо, - уговаривала себя Соула. Пояс спас ее от страшного падения, при котором она могла спокойно сломать себе шею, - и теперь только необходимо, как-то изловчится, и влезть обратно на ветку. Но как?». Она перестала раскачиваться; глаза медленно раскрылись: до земли предстояло лететь метров пять – не меньше.

-Угораздило ж меня так высоко забраться! – зло воскликнула девушка вслух, досадуя на свое глупое положение.

 Соула попыталась развернуться, но тщетно: ей никак не удавалось ухватиться за ветку. Оставалось только одно – прыгать. Не ждать же, пока, кто-нибудь придет и снимет?! Неизвестно, сколько это

могло занять времени. Так что, девушка стала действовать: она с легкостью выскользнула из своего пояса и крепко в него вцепилась руками; теперь ее отделяло от земли чуть меньшее расстояние. Соула приготовилась к прыжку, и мысленно поблагодарила отца за то, что он научил ее правильно падать. Отпустив руки, девушка полетела вниз. Перед самой землей сгруппировалась в комок и кубарем покатилась по земле. Ее кульбит остановило небольшое дерево. Соула резко вскочила на ноги и, громко пыхтя и кряхтя, ощупала все свое тело: переломов не было, а несколько синяков для нее представлялись пустяковым делом. Занимаясь с отцом, ей приходилось получать и более сильные ушибы.

 На радостях девушка с невероятной прыткостью взобралась обратно на дерево, чтобы забрать свои вещи. Внизу, на земле она быстро перекусила и тронулась в путь. Начинался новый день, и она не хотела терять ни минуты.

 Новый день прошел просто чудесно, за исключением нескольких неурядиц: снова стояла невыносимая жара; Соула сильно натерла ноги; по дороге ей встретились двое пьяных мужчин. Они стали к ней приставать, и ей пришлось всю оставшуюся дорогу до самой ночи идти по лесу, где ее безжалостно покусали вредные мошки.

 На этот раз она решила не испытывать судьбу и осталась ночевать на земле, и к большой радости ночью ее никто не потревожил.

 Утром бодрая и веселая она двинулась снова в путь. Сегодня Соула собиралась устроить привал пораньше, припасы кончались, да и хотелось, немного разнообразия в еде. Когда стало садиться солнце, девушка углубилась в лес и сразу наткнулась на следы диких животных…

 Отец долго уговаривал Била, чтоб тот обучил его девчонку ремеслу следопыта, и старый друг под твердым напором Конрада сдался, так что теперь ей без труда удавалось определить владельцев тех или иных следов. Раньше Бил служил в королевских лесах егерем, и не было равных ему; он слыл лучшим из всех следопытов, о которых ей приходилось когда-либо слышать.

 Перед взором предстали заячьи следы; она внимательно осмотрелась и увидела, что большинство стволов на полянке обгрызены. Березовая кора являлась любимым лакомством маленького зверька – все это лишь подтвердило присутствие зверя. Сбросив с себя сумку, Соула стала крадучись пробираться по лесу; она не спеша сняла с плеча саадак и вынула из него лук и две стрелы: ее движения были неслышны и легки. Девушка слыла

отменным стрелком и умелым охотником.

 Отец всегда ею гордился: за что бы она ни бралась, все у нее получалось хорошо. Конечно, имелись и маленькие недостатки: она не умела плавать, плохо готовила еду, боялась высоты, а самое главное – она не умела обращаться с мечом. Конрад пытался ее обучить этому, но Соула упиралась, говоря, что ей это не нужно. «Биться на мечах, папа, - это мужское дело», - весело отвечала она своему отцу. Ей куда интересней было побегать по лесу, пострелять из лука, а наука – как  уколоть правильно своего противника, оказалась ей не под силу. Старый Конрад досадовал по этому поводу, ведь раньше он был наемным воином, и ему перед смертью хотелось передать кому-нибудь свое умение, но Конрад ничего не мог поделать со своей любимой дочерью.

 Где-то поблизости раздался слабый шорох: хороший от природы слух мгновенно уловил посторонний звук, а долголетние тренировки с луком не дали ей промахнуться. Выпущенная, из лука стрела запела, рассекая воздух; она точно попала в цель: перебила тоненькую артерию на шеи маленького зверька – он умер мгновенно, даже не осознав этого.

 Довольная Соула, вернулась к оставленным вещам с добычей, быстро собрала хворост, ловко разожгла огонь. Спустя пару часов этот самый заяц, точнее его жареное мясо покоилось в желудке девушки. Насытившись, Соула сладко потянулась, легла на спину, и громко зевнула.

 На лес опустились сумерки, и пора было предаться блаженному сну. Подкинув еще пару толстых веток в костер, Соула улеглась головой на сумку и укрылась своим плащом. Пламя костра должно будет отпугнуть диких зверей, а кроме них ей казалось, что бояться нечего – все нормальные люди в это время уже спят. И с этой мыслей девушка уснула.

 И пока она придавалась своим грезам, «ненормальные» люди подкрадывались к ее пристанищу.

 Чуткий слух мгновенно уловил тихий звук хрустнувшей ветки, Соула вздрогнула: оковы грез еще не успели затащить ее в глубокий сон. Девушка замерла и стала вглядываться в ночную темноту; пламя костра усложняло ее усилия. Не имелось никакой возможности, чтобы что-либо разглядеть, и лишь громко бьющееся в груди сердце давало понять, что что-то неладное затаилось во всей этой пугающей ночной тишине.

 Как всегда оно оказалось право: вдруг, со всех сторон на нее стали надвигаться темные тени, и в эту минуту она поняла, как же глупо

и неразумно было разжигать костер в этом лесу, да и вообще в лесу – сдуру понадеялась на «авось»! Сидела б себе на ветке и грызла б сухую лепешку и горя не знала…

 Соула с замиранием сердца пыталась разглядеть ночной мрак, а тени тем временем подбирались все ближе и ближе. И Соула уже стала различать силуэты трех людей; она, было, обрадовалась, что это не какие-то там чудовища, но вспомнила наставления отца, который не поленился и объяснил, что некоторые люди могут оказаться опаснее любого зверя.

 Девушка резко встала; ей не хотелось предстать перед незваными гостями еще в более безвыходном положении: на ногах еще имелась вероятность попытаться немного побороться за свою жизнь – нежели сидя. Она, молча, стояла и ждала действий со стороны незнакомцев. Бежать и драться, по всей вероятности, в данный момент представлялось бессмысленной затеей. Темные, высокие фигуры уже нависали над ней, как черные скалы, ей оставалось, к своему горькому сожалению, лишь наблюдать за окружившими ее мужчинами. Кровь безумно стучала в висках: страх потихоньку сковывал все тело.

 Итак, они подошли почти к ней вплотную; она резко рванулась вперед, в то место, где заметила небольшой зазор между здоровенными телами, но сильные руки железной хваткой схватили ее за запястья рук. Соула не удержалась на ногах и упала на колени. Все те же руки резко вернули ее на место в вертикальное положение. И вскоре ее взору предстала широкая грудь человека, так как именно она находилась на уровне серых глаз девушки: могучий исполин возвышался над ней почти на две головы, в нем было десять пядей во лбу – не меньше. Ей даже пришлось запрокинуть голову, чтоб посмотреть в его лицо. Длинные, темные волосы спускались по широченным плечам и, не менее темная борода скрывала квадратный подбородок; большой нос правильно делил лицо пополам и густые брови; рот был сжат в тонкую линию, и пушистые усы скрывали линию губ. Складывалось ощущение, что у этого человека отсутствовал рот совсем, но это оказалось не так, и Соула в этом убедилась, когда здоровая пасть распахнулась и обрушила на нее поток громогласных возгласов:

-Ты, кто такая? Что, ты, здесь делаешь? И как, ты, посмела разжигать костер на наших землях? - грозно рычал на испуганную девушку мужчина.

 Соула от подобного грубого и неуважительного обращения

невольно задрожала; раньше ей никогда не приходилось так тесно общаться с представителями другого пола. «Да, вот ты и попала в историю – дуреха, - в ужасе подумала Соула, - будет мне наука на следующий раз! Если он, конечно, будет?!» От недобрых мыслей у нее в горле встал ком, и она ничего не могла ответить своим мучителям, только пытливо смотрела на их недовольные лица.

 Здоровяк в ярости схватил девушку за грудки, ее любимой туники, и зло тряхнул. Из его рта вырвался очередной злобный рык:

-Ну! Отвечай!

-Меня зовут Соула, - с трудом вымолвила девушка, сипящим шепотом.

-Что, ты, здесь делаешь? – обратился к ней с вопросом другой великан.

 Соула медленно повернула голову в сторону, где стоял второй исполин: он казался еще выше первого. Его лицо было гладко выбрито в отличие от первого, волосы аккуратно пострижены до плеч, а рот растянулся в ехидной улыбке. «Наверно, его сильно забавляло то положение, в котором она находилась в данный момент», - подумала девушка и раздраженно хмыкнула:

-Хм! Ну! Вообще-то, я здесь решила переночевать. – Соула безотрывно смотрела в зеленые глаза молодого мужчины. Улыбка его стала еще шире, он кивнул своей головой, и девушка почувствовала, что ее больше никто не держит; она быстро наклонилась, схватила с земли свою сумку и, выпрямившись, торопливо продолжила свое объяснение: - Я тут проездом, поверьте, мне действительно не хотелось никого беспокоить. Я искренне сожалею, что потревожила вас и приношу свои извинения. И если у вас ко мне больше нет никаких вопросов то… я пойду?! Хорошо?!

 Соула уже оторвала свой сапог от земли, как знакомый рык снова раздался над ее ухом:

-Не глупи!

 Девушка от неожиданности резко развернулась к бородатому великану, тихо вскрикнула и с испугом посмотрела в карие не очень добрые глаза. Сердце глухо застучало в груди, странный блеск этих глаз пугал ее сильнее, чем громовой голос.

-Махаил, бросай рычать! Ты что не видишь?! Девчонка и так напугана.

 Грудной голос незнакомца немного смягчился, стал спокойным, дружелюбным. Соула повернулась к зеленоглазому шатену: его рот больше не улыбался, а суровый взгляд бирюзовых глаз был

направлен не на нее, а на грубого бородача. Затем его выражение лица снова сменилось: стало ироничным, рот опять растянулся в улыбке и с губ сорвался веселый смешок:

-Или мой друг думает, что эта девочка очень опасна?

 Великаны громко засмеялись, и к ним присоединился их третий спутник, в сравнении с первыми двумя он оказался низеньким – росточком с Соулу, и еще у него имелся огромный круглый живот, и добродушное полное лицо.

 Девушка мысленно пожалела, что не стала брать с собой отцовского скакуна, Сервел являлся ее другом, но она боялась, что не сможет справиться с его сложным темпераментом – почти таким же, как и у отца. «А, как он ей сейчас мог бы помочь, - грустно подумала Соула. - Я бы вскочила на его могучую спину, и он бы унес меня далеко-далеко от этик людей». Но это всего лишь мечты, впереди ее ждала жестокая реальность. Все ее нервы находились на пределе и, чтобы покончить с этой невыносимой пыткой, девушка высоко задрала подбородок и громко воскликнула:

-Что вы собираетесь со мной делать?

-А ты как думаешь? – спросил развеселившийся Махаил, при этом притворно пробасил зловещим голосом. Чем и привел девушку еще в больший ужас. Глаза Соулы потемнели от страха. И она чуть присела.

 А зеленые глаза молодого мужчины, напротив, сузились от злости; он перевел с побледневшей, трясущейся, как осиновый листок, девушки свой суровый взгляд на друга и зло проговорил:

-Махаил, я последний раз прошу тебя, перестань подтрунивать над девчонкой! Если ты плохо себя чувствуешь – это не дает тебе право портить жизнь другим. - Исполин взглянул в испуганные глаза девушки и стал извиняться за поведение своего друга:

-Не обращай на него внимания: он утром поранил ногу, по своей неосторожности – угодил в капкан. Я не хотел его брать с собой на ночную вылазку, но он увязался за нами. И теперь ходит и скулит, как побитый пес.

 Соула понимающе кивнула головой и быстро запустила свою руку в сумку – мужчины напряглись. От таинственной незнакомки можно было ожидать чего угодно, и даже ее хрупкая внешность не могла усмирить их бдительность. Спустя некоторое время, она, извлекла из своей сумки темный пузырек и протянула его бородатому великану.

-Возьмите – этот бальзам избавит вас от боли, а через тройку дней

не оставит и следа от ран.

-Мне он не нужен! – Махаил пожал плечами и чуть попятился назад. – Вдруг это яд, и ты хочешь меня отравить.

-Этот бальзам приготовила моя мать. Лекарство очень сильное, оно настаивалось долгие годы, чтоб приобрести необыкновенные свойства – мгновенно устранять боль и быстро излечивать раны. – Соула с изумлением смотрела на мужчину: она впервые видела человека, который не хотел облегчить свою участь. – Моя мать известная знахарка и могущественная целительница, мне кажется, что на всей Неталии не найдется ни одного лекаря, кто бы мог сравниться с ее мастерством.

-А твою мать случайно зовут ни Виола?! – удивленно воскликнул молодой мужчина.

Девушка утвердительно закачала головой.

-Я знаю ее – это чудесная женщина, чьи руки творят невероятные чудеса. Любой больной и страждущий пришедший к ней – вылечивается. Только, я не знал, что у нее есть дочь. – Добрая улыбка осветила лицо мужчины. – Как поживает твоя матушка?

-Она умерла, - печально проговорила Соула, - три года назад боги призвали ее к себе.

-Прости. - Глаза исполина наполнились сочувствием, он нехотя перевел их с красивого лица девушки на раненого друга. – Ты будешь глупцом Махаил, если откажешься от такого щедрого подарка. Я уверен, что девушка говорит правду и это значит, что лекарство, которое она тебе предлагает бесценно.

 Соула вновь протянула недоверчивому мужчине свой пузырек, и на этот раз он его взял. Махаил поблагодарил девушку и, отойдя немного в сторону, стал намазывать темную мазь на свои раны. Сильный бальзам подействовал мгновенно – ноющая боль исчезла, а суровые линии лица разгладились.

 Соула опустилась на колени, она немного устала от всех этих переживаний. Прохладный ветерок вызвал озноб на коже. И тогда девушка подняла с земли свой черный плащ и закуталась. Костер все еще горел, но его слабое пламя не грело.

 Зеленоглазый исполин подбросил в костер пару веток; голодный огонь с жадностью на них набросился. Маленькие искорки взлетели к ночному небу. Мужчина недоумевал: для чего эта загадочная девушка отправилась в лес, тем более в одиночестве. Он медленно подошел к ней и присел рядышком.

-Куда ты направляешься? О, милое создание.

-Никуда. Я путешествую! – также тихо, как и мужчина

проговорила Соула. Она не хотела вдаваться в подробности своей жизни. Да и некоторые нюансы могли представить ее в не лучшем свете и люди решили бы, что она немного не в себе.

-А, почему одна?

-А с кем? Друзей у меня нет, родителей тоже.

 Затянулась долгое молчание. К костру вскоре подсели и другие спутники молодого мужчины. Толстячек сел справа от девушки, а бородач напротив нее. Соула молчала, хоть и многие вопросы терзали ее сознания; она не решалась их задавать. Отец учил, что болтуны долго не живут, и часто говорил: «Больше молчи, больше слушай и ты никогда не будешь в накладе».

 Ну, вот тишину нарушил приятный, грудной, чуть хрипловатый голос Махаила:

-Спасибо тебе Соула!

 Девушка зарделась от похвалы. От природы стыдливая и робкая, она досадовала на свою застенчивость. Но все равно ей было приято услышать теплые слова искренней благодарности. Она робко улыбнулась и посмотрела на мужчин; ее взгляд остановился на красивом загорелом лице: изумрудные глаза дышали жизнью и источали тепло. Черные выгнутые ресницы почти касались густых длинных бровей, придавая  мужчине мальчишеский вид. Красивые полные губы растянулись в обворожительной улыбке.

-Извини нас, мы так толком и не познакомились. Меня зовут Даниэль, а это, - мужчина указал на толстячка, - Фадор, ну, с Махаилом ты уже познакомилась. Мы хранители «Сизого Леса» - это наш дом и мы сторожим его как зеницу своего ока.

-О! Теперь я все поняла! – облегченно воскликнула Соула. - Я зашла на границу вашей территории, нарушив этим ваши права, и теперь вы должны избавиться от меня.

 Сдавленный смешок раздался из большой груди Даниэля:

-Нет! – он пытался сдерживать свой смех, рвавшийся из него наружу: что есть силы, сжимал челюсти, так что заходили желваки, и пока у него это хорошо получалось. – Избавляться от тебя мы не собираемся, просто в последнее время в нашем лесу участились пожары. Многие люди совсем не уважают лес и порой забывают потушить после себя костры. Вот нам и приходиться следить за всякими путниками. Ведь лес это наш дом и мы не хотим, чтобы он превратился в пепелище.

 Соула не услышала последних слов хранителя, потому что в это время ее внимание привлекли непонятные звуки, она прикрыла глаза – обратилась полностью вслух. От земли к телу передавалась

легкая вибрация, а ее уши улавливали глухой стук копыт. И ей показалась, что она знает кто это. И не ошиблась: вскоре на поляну влетел огромный конь – он был в полтора раза больше обыкновенного ездового скакуна; серая в белых яблоках шкура отливалась под лунным светом серебром. Помимо всего этот конь обладал белопенной, густой гривой и такого же цвета пушистым хвостом. Сервел встал на дыбы и громко заржал. Встревоженные хранители подскочили со своих мест: их глаза смотрели с некой опаской и восторгом на чудо природы. Ни одному из них не приходилось видеть в своей жизни такого громадного коня.

 Мощные копыта с грохотом опустились на сухую землю; черные глаза животного стали зло буравить мужчин. Сервел устрашающе запыхтел и начал нервно бить о землю передними ногами: из-под копыт вырывались маленькие облака пыли и кусочки потрескавшейся почвы.

 Соула негромко свистнула, и верный конь перестал устрашать людей, медленно потрусил к своей любимице. Она ласково потрепала за шею животное и радостно рассмеялась. Позже  к ним подошли «сизые» хранители. Конь нервно заржал, но девушка его успокоила своей мягкой улыбкой, дав понять, что эти люди не опасны.

-Впервые вижу такое прекрасное животное! - воскликну Даниэль. Он обожал лошадей, у него имелась своя собственная конюшня, где он собрал многие породы со всех земель Неталии, но о таком никогда не приходилось даже слышать. - Красавец, а не конь! Откуда он у тебя?

-Лет пять назад, мать вылечила от ужасной хвори одну семью, и в знак благодарности благородный муж семейства подарил ей жеребенка. Так Сервел появился в нашей семье.

-Продай мне его, я заплачу, сколько захочешь, у меня уйма денег! – взволнованно заявил Даниэль. Он не мог оторвать восторженных глаз от чудесного животного.

-Прости, но я друзей не продаю, – тихо ответила Соула, она видела, как помрачнело красивое лицо хранителя, и, чтоб как-то сгладить неловкость ситуации, ободряюще добавила: - Если Сервел захочет, то он сам пойдет с тобой.

 Даниэль печально улыбнулся девушке; его тронула ее простота и наивность, и почему-то от этого у него полегчало на сердце…

-Нет Соула. Он со мной не пойдет. Таких друзей как ты – не бросают.

 Они поняли друг друга без слов, лицо исполина просветлело, и

мужчины вновь вернулись вместе с девушкой к костру. Немного поболтав, хранители предложили Соуле отдохнуть...

 Солнце поднималось из-за горизонта; розовый рассвет приветствовал своими радужными красками день; маленькие серые птички выводили звонкие рулады, здороваясь с новым утром.

 Соула сладко потянулась, и распахнула глаза. Новые знакомые, все также сидели у костра. Она пошарила рукой в своей дорожной сумке, вытащила последний кусок сыра и лепешку белого хлеба, предложила мужчинам позавтракать. Когда с завтраком покончили, девушка собрала свои вещи, и молодой Даниэль помог ей забраться в седло могучего коня. Соула робко улыбнулась хранителям леса и помахала маленькой ручкой на прощание.

-Береги себя! – крикнул ей в след Даниэль.

 Девушка направила Сервела на тропинку, ведущую к дороге; она еще раз обернулась и помахала добрым исполинам и, затем устремила свой взгляд вперед, где ее ждала новая жизнь с незабываемыми впечатлениями. Дорога уже не казалась такой непредсказуемой с широкой спины любимца, и предстоящий путь представлялся не таким опасным как прежде.

---

[1] канун - праздничное пиво, брага.

[2] понева – верхняя одежда, платье, юбка, надевавшаяся поверх женской рубахи.

[3] веретье - грубая ткань из конопли.

[4] саадак - расшитый чехол для лука и стрел.

[5] зернь - кости, игра в кости: гадание в кости

 

Ада Ммант

Хранители

Пролог

 За окном уже давно сгустились сумерки. Темные, грозовые облака сковали все небо и теперь грозились пролиться на землю беспощадным ливнем. Одно мгновение: и серебреная молния разорвала небеса, осветив чернильные тучи – раздался оглушительный грохот грома. Небеса громыхали так свирепо: создавалось ощущение что, поблизости взорвали пару килограммов тротила…

 Высокий человек в темном облачении, беззвучно ступавший под окнами больницы, чуть вздрогнул, непроизвольно сжался. В радиусе нескольких километров закричали сигнализации на машинах, оглушая все в округе. Неизвестный недовольно фыркнул, крепче стиснул, прижатые к груди, свои руки.

 Тяжелые капли дождя сердито бились в стекла. Мужчина поднял свой взгляд на серое, кирпичное здание, передернулся от отвращения. Двумя легкими прыжками он запрыгнул на крыльцо и резко дернул на себя дверь. Закрыто! Это его не остановило, незнакомец повторил попытку: дверь натужно взвыла. Замок крякнул: и стальной «сторож» ремонту больше не подлежал…

 Мужчина уверенно продолжал идти вперед. Размашистыми шагами перепрыгивал через ступени, и в следующую минуту оказался на третьем этаже. Втянул в легкие окружавший его воздух, ноздри слегка зачесались. Язык коснулся нёба – он распробовал запах, и улыбнулся. В следующее мгновение вломился в дверь родильного отделения. Широко шагая, прошел по коридору, что-то разглядывая, разыскивая. На этаже оказалось удивительно тихо - это его обрадовало, даже дежурной медсестры не оказалось за ее обычным столиком.

 Мужчина в нерешительности обернулся по сторонам, выхватил из-за пазухи небольшой сверток, поднес к лицу и задержал дыхание: на лице одновременно отразились и мука и облегчение. Он наклонился к столу, у которого стояла картонная коробка с какими-то папками. Одной рукой высыпал все содержимое, после чего уложил в коробку свой сверток.

 Именно в этот момент его и застали врасплох. Тихий женский возглас раздался в конце коридора. Мужчина обернулся, на миг замешкал, а в следующую секунду его и след простыл – растворился, точно его здесь никогда и не было.

 Пожилая женщина постаралась нагнать незнакомца, но ничего не вышло. Сердце от страха подпрыгивало в ее груди, больно сжималось. Подобного с ней не происходила за все двадцать лет работы в роддоме. Откуда, по какой причине появился незнакомец, медсестра не знала, да и не могла знать. И все же поторопилась проверить все ли на месте. Она как пуля залетела в детскую комнату и, затаив дыхание, пересчитала всех младенцев. Все двадцать лежали на месте.

 Тяжелый вздох вырвался из ее груди, ноги стали ватными, ей пришлось поспешно присесть на кушетку: от пережитого потрясения в любую минуту совсем немолодая медсестра могла упасть в обморок. Сейчас из всего персонала на этаже она была единственной – трудные роды. Роженицу повезли в хирургическое отделение на кесарево сечение. Второй врач тоже отправился вместе с ними из-за осложнений.

 Послышался очередной удар грома: женщина вздрогнула, но не из-за того, что испугалась оглушительного грохота. Ей померещился тихий детский крик. Это сильно ее встревожило, тем более в данный момент в комнате все младенцы тихо спали. Женщина затаила дыхание – тишина, кругом все молчат, лишь дождь, словно обезумевший барабанщик стучит по окнам. Она нерешительно вздохнула: снова послышался тихий крик. Незнакомец до ужаса ее напугал и, теперь, находясь под жутким впечатлением и в дикой растерянности, она не могла сообразить, откуда до нее доноситься плач ребенка.

 Руки медсестры дрожали, ватные ноги совсем не хотели слушаться. Тихий крик продолжал усиливаться. И вскоре женщина поняла суть произошедшего. Плач – доносился из коридора, а мужчина пробрался сюда не доля того чтобы кого-то забрать, а наоборот оставить.

 Испуг стал потихоньку отступать, не то чтобы в ее жизни и работе не было «подкидышей», просто именно таким образом никто никогда не избавлялся от детей. Обычно нерадивые мамаши, желающие избавиться от своего бремени, просто рожали и отказывались от своих детей.

 Медсестра быстро встала с кушетки и вышла из детской комнаты. Она торопливо подошла к своему столу: нерешительно заглянула в картонную коробку. Небольшой сверток развернулся, из-под пеленки выглядывала крошечная ручка.

 В этот миг в коридоре показалась высокая женщина, она стремительно шагала по коридору и цокот ее шпилек звенел в ушах : глаза сердито окидывали больничные стены, двери, пол, на котором в беспорядке валялись бумаги и папки.

-Наталья Петровна, что здесь происходит, немедленно объяснить почему дверь в отделении сломана? – сердито проворчала женщина, и тут же умолка: глаза ее расширились от ужаса. Казалось, что она сейчас просто начнет трястись от злобы, как стиральная машинка в режиме отжима. - Что это все значит? – взвизгнула врач.

-Пока вас не было, в отделение вломился какой-то человек и оставил ребенка в коробке. Я ничего не успела ему сказать, он просто исчез также быстро, как и появился, - торопливо заголосила медсестра в свое оправдание.

-Тише! – шикнула высокая женщина. – Что нам с ним делать? Завтра собрание, ты же знаешь – вопрос о моем повышении! А из-за этого, - врач небрежно махнула рукой в сторону свертка, - собрание перенесут на неопределенное время, и я не уверена, что за это время не объявиться какая-нибудь выскочка, и не займет мое место. Если это случится, то поверь, все сделаю, чтобы превратить твою жизнь в ад.

 Женщины притихли на некоторое время. Врач продолжала громко сопеть и сердито смотреть на ребенка, мозг ее судорожно размышлял о том, что ей следует делать дальше. Мозгами врач не была обделена, да и другого решения просто не было. Глаза доктора как-то безумно заблестели и оживились, на лице появилась усмешка.

-Хмелева пришла в себя?

-Нет, вы же знаете, она слишком много потеряла крови при родах, даже еще не знает, кого родила, - тихо промямлила медсестра, с тревогой поглядывая на высокую женщину.

-Как хорошо, что сегодня воскресенье - нет лишних глаз. Готовьте документы: у нас сегодня счастливый момент – Хмелева родила двойню.

-А как же группа крови? – нерешительно шепнула Наталья Петровна.

-Еще вся ночь впереди, да и «кесарево» прошло успешно – нам должно повезти. Кто это? Мальчик или девочка?

 Врач взяла из рук медсестры ребенка и отправилась в родовую комнату измерять и взвешивать «подкидыша».

 Медсестра немного сгорбилась, в смущении отправилась заполнять карточки, бумажки. Мысли ее путались, но после недолгих размышлений Наталья Петровна пришла к выводу, что так действительно будет лучше для всех, а для ребенка тем более…

Глава 1

Много лет спустя………

 Все началось недели две назад, перед моим днем рожденьем. Я постоянно находилась в возбужденном состоянии. Не помню, чтобы предстоящий праздник в другие времена вносил в мою жизнь какие-либо треволнения. Жила я в обычной семье! Хотя, не совсем в обычной: моя мать умерла, когда мне и моему брату исполнилось четыре: совсем ее не помню…

 С того самого дня мы с братом жили у тетки. Мамина сестра всю жизнь просидела в девках, так и не нашла себе мужа, детям тоже неоткуда было взяться. Мне кажется, она видела мамины страдания и боялась оказаться в подобном же положении – матери одиночки. Отношения с ней не сложились сразу, как только мы впервые встретились.

 Еще ребенком, я поняла ее гнилую натуру. Злобная, завистливая женщина – желчная и мелочная. И пусть она всегда осуждала мою мать, она по-прежнему ей завидовала, ведь у нее был Сережа. Красивый, светловолосый мальчуган с голубыми глазами. Любить его казалась просто невозможно: милый, добрый, ласковый ребенок…

 С болью в сердце вспоминался безумно-счастливый блеск змеиных глаз, когда тетка стояла у постели умирающей матери. Еще тогда казалось, что она даже рада этому, ведь теперь Сережа станет ее!

Но мама ничего не замечала, она слезно просило сестру позаботиться о нас. Это было последнее, что она попросила. Тетка тогда сердито посмотрела на меня и тяжко вздохнула. В ее глазах светилась ненависть и злоба.

 С того момента моя жизнь круто изменилась. Теперь не было ничего общего и одинакового. Теперь было Сережино и мое. Красивые игрушки и дорогая одежда – дешевое китайское барахло и уродливые «Барби». Поначалу этого совсем не понимала, будучи ребенком, мне искренне верилось, что тетя любит нас, как и мама – одинаково. И лишь спустя годы вся тетина злоба и ненависть стали понятны для меня.

 Нет, конечно, она пыталась хорошо себя вести со мной, но я видела, как тете это трудно дается, и в один прекрасный день все ей высказала. Глупо надеялась, что она начнет исправляться, что ей станет стыдно после моих слов, и после этого исчезнет вся ее раздражительность и нервозность по отношению ко мне – я ошиблась!

 Все стало еще хуже. Теперь тетя даже не скрывала своей ненависти. И еще она стала настраивать против меня брата. Сережа рос эгоистом – сказывалось влияние и воспитание тетки. Трудно было пережить его предательство, ведь несмотря ни на что я всегда его любила и защищала.

 Моя жизнь с каждым годом становилась все труднее, напряженнее, беспросветнее. В пятнадцать лет с лихвой устроилась подрабатывать в столовую: нужны были деньги на одежду на другие нужные вещи. Пенсии по потери родителей не хватало, да и тетка требовала большую часть отдавать ей на продукты. Приходилось смиренно отдавать деньги и смиряться с нищетой. Просить у нее что-то для себя я перестала, так как она ясно дала понять, что больше ничего не даст, ни копейки!

 Приходилось экономить на всем, и в таких мелочах как проездной билет, это не говоря уже о других вещах! Приходилось самой платить за две секции: каратэ и бассейн. Это было трудно, но я не могла бросить ни то, ни другое – эти два места оставались для меня единственным спасением от жестокости моего существования. Лишь там я чувствовала себя нужной. Тем более это еще и помогало меньше находиться рядом с теткой и братом. С каждым днем они становились лишь противнее…

                                                               * * *

Две недели назад………

 Как обычно в понедельник я отправилась в школу, а после на секцию каратэ. Мне хотелось пойти на занятия, даже не смотря на то, что весь день чувствовала себя плохо: меня бросало то в жар, то в холод, или просто начинала кружиться голова. Легкое недомогание было кратковременным, и я почти не обращала на него никакого внимания. Классный руководитель напротив – очень насторожилась и велела отправляться в медпункт, а оттуда домой.

 Подобная перспектива не вдохновила: совсем не хотелось идти домой. По сути, домой я приходила только ночевать. Не хватало еще случайно столкнуться со зловредной теткой. Даже в те дни, когда у меня имелось свободное время, я пыталась, как можно подольше оттянуть его до встречи с родными. И все же самым трудным испытанием были выходные дни…

 Учительницу удалось убедить, что со мной все в порядке, свалив всю вину на голод, от которого мне непременно удастся избавиться после обеда. С трудом, высидев все уроки, я отправилась со всеми в столовую. Еда показалась пресной и отвратительной, пришлось заставлять себя ее есть. Одноклассники странно поглядывали, и совсем не хотели садиться рядом. Даже Сережа сел за другой стол.

 С братом мы учились в одном классе, но, как и все одноклассники он старался меня игнорировать, иногда окружающие сомневались, что мы вообще родные. Хотя у нас имелась некоторая схожесть. Родители наградили нас светлыми волосами, у брата были с рыжим оттенком, а у меня пепельным. Стрижки тоже у обоих короткие: многие поговаривали, что безликая сестричка просто подражает своему красивому брату, причем мои попытки при этом выглядят смешно.

 На этом наша схожесть заканчивалась, мои большие глаза имели серый оттенок с золотыми крапинками, кожа казалась бледной, прозрачной, благо веснушек не было. Я немного походила на мальчишку со своими острыми скулами, ушами и подбородком. И если бы не полные, большие губы – меня бы принимали действительно за мальчика.

 Споро расправившись с обедом, я поторопилась покинуть столовую, и в свою очередь отправилась в уборную – мне снова стало дурно. Нет, меня не тошнило, мой недуг казался чем-то

другим – словно лихорадило, знобило от температуры. Холодной водой я быстро ополоснула лицо, а затем заглянула в узенькое зеркало, висевшее прямо над раковиной. Мое худое лицо выглядело смертельно бледным, под глазами появились темные круги – правда, они поселились там давным-давно, с тех пор как я устроилась на работу. Тяжелая нагрузка давала о себе знать.

 Я безразлично хмыкнула и снова ополоснула лицо водой – стало легче. С бровей стекали на нос капли, утерев их рукавом блузки, я вновь уставилась на свое отражение. В этот миг мое лицо показалось мне симпатичным и даже очень привлекательным, обычно самокритика меня доводит да депрессии.

 Серебристые брови, точно молнии, рассекали от висков до переносицы мой лоб. Тонкий прямой нос делил лицо пополам – он гордо возвышался над полными красными, как кровь, губами. Серые глаза ярко сияли. Я тряхнула головой и отвернулась: свою красоту замечала лишь я сама, все остальные считали меня неуклюжей поцанкой. Мой разум мысленно обратился к богу: «Почему я не родилась мужчиной? Тогда бы тетя любила бы меня также как и Сережу…»

 Грустные мысли накинулись на меня как стая волков на стадо бедных овечек. До окончания школы остался всего один день, потом начнутся экзамены. И только я одна совсем не знаю, что мне делать дальше, куда отправится учиться, куда поступить и что вообще я хочу от своей жизни? Я чувствовала себя слепым кротом, выбравшимся из-под земли. Дикое осознание неопределенности грозило раздавить, оно словно втаптывало меня в глубокую бездонную яму…

 В глазах потемнело, закружилась голова. Я немного пошатнулась и схватилась руками за умывальник, чтобы не упасть.

-Кира, ты хорошо себя чувствуешь? – где-то из-за спины послышался встревоженный голос Ирины.

 Сделав глубокий вдох, я открыла глаза. Слабость медленно отступила от меня, и я повернулась к своей однокласснице. Надо мной склонилось овальное лицо с черными кудряшками. Ирина оставалась самой красивой девочкой в классе – если быть откровеннее то девушкой. Девочкой ее, язык не поворачивался назвать, в отличие от меня, ее округлости и плавные формы так и кричали – я зрелая, я спелая!

-Кира, ты слышишь меня?

 Слабая дрожь прошлась по моему телу, и я невольно отвела от Ирины свой завистливый взгляд. Хотелось бы мне, чтобы моя фигура хоть чуть-чуть походила на ее...

-Да, Ирина, все хорошо, - тихо прошептала я, и уже собралась уйти.

-Курить будешь? – вдруг спросила она меня. Мой живот скрутило: никотиновый монстр проснулся в моем нутре, рот пересох.

-Да, но у меня нет сигарет.

-Я тебе одолжу.

 Ирина вытянула из своего новенького рюкзака пачку сигарет и протянула мне одну. Мы зашли в кабинку с отдельным унитазом – учительский, и закрылись, чтобы никто не увидел. Курить в школе, не разрешалось, но все курили, и я тоже. Хотя в последнее время меньше – не на что было покупать сигареты, а попрошайничать не умела.

 Где-то глубоко в сознании я понимала, что курить вредно и отвратительно, но ничего не могла с этим поделать. Сигареты были наркотиком, и пусть другие отрицают, но это было так. Легальный наркотик, на котором делаются большие деньги.

 Курила я с небольшим целый год и не собиралась бросать, да и не хотела. Как всем трудным подросткам мне легко удалось обзавестись этой негативной привычкой – не думаю, что она мне помогала и успокаивала, сигареты просто отвлекали от лишних мыслей.

 Ирина подкурила себе и мне сигарету, а затем с наслаждением затянулась. Легкий дым струйкой вытек из ее рта, и она забормотала:

-Ты решила, что оденешь на выпускной вечер? Да и вообще, куда ты после школы собираешься поступать?

 Ее обыденные вопросы, которые обсуждали, все выпускные классы, заставили меня сжаться. Я поднесла ко рту сигарету и сделала одну затяжку, мои легкие загорелись как от огня. Из груди вырвался жуткий кашель – стало трудно дышать; из глаз потекли слезы. Ирина, усмехаясь, фыркнула и постучала меня по спине, точно я подавилась хлебной крошкой.

-Нет, еще ничего не решила, - осипшим от кашля голосом ответила я.

-Как же, Кира? Времени ведь совсем не осталось, мое платье уже полгода весит в шкафу. Я кивнула головой, попробовала сделать еще одну затяжку – Ирина с таким наслаждением впускала в себя ядовитый дым и выпускала его обратно. Я опять зашлась кашлем, а в следующую минуту в глазах снова потемнело. С раздражением я бросила сигарету в унитаз и выскочила за дверь. В холле стало легче, поэтому я поспешила отойти подальше от сигаретного запаха, доносившегося от туалетной комнаты.

 Следующим уроком стояла физкультура. Я немного взбодрилась от этой мысли и с радостью отправилась в спортивный зал. Это, наверное, был единственный предмет, по которому у меня имелись хорошие оценки. Нет, не то, что я была глупой: моя плохая учеба оправдывалась нехваткой времени. Тем более в последнее время из-за работы времени совсем на домашние задания не оставалось.

 Да, и смысла в хороших оценках также не имелось. Я не питала иллюзий по поводу бесплатного образования, даже с хорошими оценками шанса были нулевыми. Все упиралось в деньги: на взятки, на подарочки, на проживание. Ну, и тетка вряд ли стала бы искать связи ради меня. О платном образовании у меня и мысли не было, я даже не хотела думать о том, сколько сейчас оно стоит.

 Мне снова вспомнились Ирины слова о выпускном, и я сердито фыркнула, настраивая себя на то, что мне совсем безразлично, что там будет. Только вот напрасно я пыталась себя в этом убедить. Мои челюсти снова сжались и на щеках заходили жилавки – обидные слезы собирались хлынуть из глаз. Трудно быть другой и пытаться себя и других в этом убедить. Конечно, мне хотелось пойти на выпускной балл и учится в хорошем институте, но денег не было, ни на что, даже на платье.

 Все еще находясь в рассерженном состоянии, я влетела в раздевалку и стала переодеваться. Сидевшие в раздевалке девочки стали с усмешками разглядывать мою мальчишескую фигуру. И мне с трудом удалось побороть желание их всех поубивать.

-Кира, ты, что на диете? – хрюкнула Наташа. Мой холодный взгляд обжег ее округлую фигуру и остановился на груди, которую я могла сопоставить лишь с двумя футбольными мечами. Не

сомневаюсь, что эти мячи являлись единственной ее девичьей гордостью.

-Нет, но тебе бы не помешало! – зло процедила я в ответ и, натянув на голову футболку, выбежала в спортзал. Во мне все клокотало, руки задрожали, я села на скамейку и попыталась успокоиться.

 Не могла никогда терпеть насмехательств над собой да и вообще над кем бы то ни было. Глупые люди, чтобы выставить себя напоказ, умели лишь обижать и надсмехаться над другими. Злое желание быть лучше других, заставляло их унижать окружающих и демонстрировать себя. Разве нельзя просто кого-то похвалить, и получить в ответ такую же похвалу, зачем нужна эта грубость? Уверена, если бы она просто сказала, что я стройная, никогда бы в жизни я не посоветовала ей худеть: с такими формами как у Наташки можно стать фотомоделью.

 Раздался свисток, и тренер велел всем построится. Мальчики – справа, девочки – слева. Нашему классу предстояло сдавать выпускные нормативы. Для меня это было сущим пустяком. За всю свою учебу я, должно быть, участвовала во всех школьных соревнованиях и была лучшей в командных состязаниях и играх. Физическая нагрузка всегда меня успокаивала, но больше всего мне нравился баскетбол. Бег, прыжок, бросок! Из-за небольшого роста комиссия города так и не взяла меня в городскую команду по баскетболу. Я долго переживала это, но что я могла поделать?

 Занятия закончились, и мы стали собираться домой. У крыльца школы меня ждал Сережа, он на меня любопытно посмотрел и тихо спросил:

-Кира, я заметил, что ты плохо себя чувствуешь, с тобой все хорошо?

-Да, - тихо выдавила я, изумляясь его беспокойству.

-Ты домой идешь?

-Нет, у меня еще каратэ, - сердито бросила я.

 Брат пожал плечам, развернулся и ушел, а я отправилась на занятия. Все следующие две недели прошли как во сне. В страшном сне! Экзамены, работа, странное недомогание, да и к тому же, ко всему этому прибавились страшные сны. Пустые сны. В них я всегда одна, мрак точно атмосферное давление давит на меня со всех сторон, отовсюду слышаться чьи-то голоса. Я начинаю

прислушиваться к ним, желая разобраться, о чем они говорят, но не могу понять, и затем раздается жуткий смех…

* * *

Экзамены……

 Наступило воскресенье, в школу я пришла, чтобы подготовиться к очередному экзамену. Наш учитель пошел на уступки и сообщил, что у кого есть желание, те могут готовиться к экзамену вместе с ним, он только будет рад всем помочь.

 За это предложение я схватилась, как за спасательный круг: сидеть дома у меня не было больше сил, к тому же все мои отговорки исчерпались. Да и вообще сегодня пришел почти весь класс. Наверное, все понимали: остались считанные дни, которые мы проводим в школе и что больше нам никогда не пережить тех же чувств, которые мы переживали здесь. Детство уходило, и непонятное, грустное чувство появлялось даже у меня.

 Занятие пролетело незаметно для меня: вроде бы только начался урок, а я уже пакую вещи в свой истрепавшийся рюкзак. Сережа тоже пришел сегодня заниматься, хотя меня это немного коробило, зачем ему дополнительные занятия: мне всегда думалось, что брат знает все. По лестнице мы спускались вместе, и на крыльце, как обычно он спросил меня, собираюсь я домой или нет.

-Нет, - раздраженно фыркнула я, ведь он прекрасно знал, что у меня сегодня работа до девяти вечера. После обеда в нашей столовой устраивали свадьбу, и начальница попросила меня помочь. В принципе, как и обычно.

-Ну, тогда пока.

-Угу.

 Он ушел, оставив меня одну на крыльце. Правда, в следующую минуту ко мне подбежал Леша – мой парень, хотя мне кажется, что он не совсем еще решил кто для меня. Леша был симпатичным парнем, но каким-то замкнутым, мы встречались уже два месяца, но, как мне думалось, так и не сблизились. Он учился в параллельном классе. Пару раз водил меня в кино и кафе. Его отношения меня немного тяготили – это был еще один человек, который выводил меня из равновесия.

-Привет Кир, - крикнул Леша прямо в ухо и громко чмокнул туда же. Я вздрогнула, его поведение в последнее время меня сильно раздражало, и я все никак не могла понять почему?

-Я тут гулял поблизости и вспомнил, как ты обмолвилась о дополнительном занятии. Ты уже на работу? – небрежно спросил Леша.

-Да.

-Я тебя провожу, - он хамовато обнял меня за плечи, и мы зашагали по дорожке к остановке.

 Леша провожал меня до автобусной остановки каждый раз, затем уходил и я тоже. На работу мне приходилось ходить пешком, да и вообще я всегда ходила пешком – транспорт все еще оставался роскошью для меня. На остановке мы остановились, и он обнял меня за талию. Его неуклюжие объятья заставили внутренне сжаться: совсем не привыкла к подобной нежности. Леша всегда вел себя как-то отстраненно, а тут поцелуи, объятия. Странно?

-Хочешь, сегодня встречу тебя с работы, - вдруг предложил Леша. На моих губах появилась слабая улыбка, и я согласно закивала головой. После этого он грубовато клюнул меня носом в щеку и ушел.

 Я ненадолго задумалась, и представила, как мы будем с ним медленно прогуливаться и разговаривать, и это меня поначалу обрадовало. Только поначалу, потом я вспоминала, как его злят мои пустые разговоры – в общем, все, что бы я ни делала, его все всегда злило и раздражало.

 Но почему, только теперь, меня стало это тревожить? Сейчас совсем было не понятно, зачем мы стала с ним дружить.

 У меня никогда не было друзей, ни мальчишек, ни девчонок – всегда была одна. Меня это тяготила, но с этим ничего не поделаешь. Окружающие считали меня сумасшедшей, то я тихая спокойная, то взрывоопасная. А что же, мне еще остается делать, когда обижают и смеются надо мной?! Леша оказался первым, кто смотрел на мою необъяснимую агрессию сквозь пальцы…

 Всю дорогу все двадцать минут я размышляла о наших отношениях и пришла к выводу, что у нас ничего не получается. Я пришла к выводу, что с этим надо кончать и как можно скорее. Работала я посудомойкой и уборщицей в общественной столовой.

В размышлениях день пролетел быстро, всю смену голова была забита мыслями о любви.

 Да! – я верила в любовь, и прекрасно понимала, что не люблю Лешу ни капельки и он тоже. В моем понятии – любовь – была самым безумным и невероятным ощущением. Это было что-то большее, чем просто симпатия и дружба. Это то, без чего человек не мог жить, дышать и мыслить. И именно этого я желала больше всего – чтобы у меня появился смысл, стремление!

 Я верила, что любимый человек должен любить меня всю полностью такую, какая я есть, принимать всем мои недостатки и изъяны как должное. Ведь все это не разделяемо, и как кто-то может любить меня, если что-то ему во мне не нравится. Я не сомневалась, что мой суженый должен любить: мой смех, мои слезы, мой голос, мое тело, мои мысли – все то, что делает меня мной. Я была уверена, что он должен любить даже то, как я сержусь и злюсь…

 Окрыленная всеми этими соображениями и выводами, я выбежала на улицу, забыв о том, что Леша должен прийти, встретить меня. Смеркалось, июньский воздух наполнялся легкой прохладой. Я закружилась вокруг себя, растворяясь в своих мыслях и осознании всей сути любви. Понимание того, что Леша не тот, кто мне нужен, взбудоражило меня всю. Даже мысль об одиночестве меня уже не пугала. Радостный смех вырвался из груди, и я пропела строчку из песни Кипелова: «Я свободен, словно птица в небесах, я свободен – я забыл, что значит страх…». Раздраженный голос Леши тут же меня остановил:

-Кира, ты, что? – рехнулась! Что за идиотизм?

 В ответ мне захотелось фыркнуть и рассмеяться: его слова нисколечко не обидели. Сейчас я была точно уверена, что Леша меня не любил, и что теперь я могу со спокойной совестью разорвать наши отношения. Любящий человек в жизни не стал бы надо мной насмехаться и унижать меня. Он бы только порадовался моему настроению и счастью, светившемуся в моих глазах. Я все-таки рассмеялась и перестала кружиться. Наконец-таки я поняла, что такое любовь, и пусть меня, никогда, не посетит это безумное чувство – лучше оставаться одной, чем терпеть это лицемерие изо дня в день и травить свою душу ненужным враньем.

На моем лице появилась широкая улыбка, и я безразлично посмотрела Алексею в глаза: холодные, колючие; губы превратились в тонкую линию: его, определенно, раздражало мое поведение.

-Привет Леша. Ты правильно сделал, что пришел сегодня. – Я мысленно усмехнулась и чуть не рассмеялась. Нет, мне не было смешно, и я не злорадствовала, оттого что собиралась сейчас сделать. Меня просто «распирало» от счастья, что я вновь буду одна и опять обрету душевное спокойствие. Два месяца проведенные вместе с ним, теперь казались мне адом, наши встречи меня больше угнетали, чем радовали. И как я раньше не обращала на все это внимание? Но скоро наши неудачные отношения останутся позади. Я обязательно освобожусь, стану свободной от обязательств, от него, от всего!

-Кира, ты какая-то странная сегодня, - чуть слышно процедил Леша, подошел ближе, потрогал мой лоб.

-Со мной все в порядке, я сегодня не странная, я сегодня настоящая и дело не во мне, а в нас. Мне кажется, что мы не любим друг друга, и нам следуют расстаться, - спокойно проговорила я. Его ехидное лицо тут же осунулось.

-Что за глупости, Кира? Кто тебе сказал, что мы не любим друг друга?

-Мне не нужно слов, это прекрасно видно и без слов. Наши отношения бессмысленны, так что с этого дня мы больше не встречаемся, ясно!

-Ты совершаешь ошибку – я очень тебя люблю! - взволнованно зашептал Леша и сделал в мою сторону шаг, чтобы обнять.

-Не надо, - сердито предостерегла его я, - из этого ничего не выйдет – для меня уже все решено. Я поняла, что совсем тебя не люблю и поэтому больше не хочу быть с тобой вместе.

-Кира, не совершай глупостей, - взмолился Леша. Его глаза вдруг показались мне безжизненными и грустными. Я сначала решила, что поторопилась с выводами, но тут же, поняла в чем дело. Этот эгоист сам не понимает, что говорит – сейчас его охватила паника. Ведь расставания всегда тяжелы, даже если кто-то просто куда-то уезжает. Я не могла позволить себе обмануться, ни в этот раз. Просто в конечном итоге мне будет хуже. Мое решение было

окончательным, и жертвовать собой я не собиралась. Не сегодня, ни завтра, никогда!

-Тебе меня не переубедить! Не хочу быть с тобой вместе, и поверь, я не сержусь на тебя нисколечко, и ты тут ни в чем не виноват, никто не виноват, - я мягко улыбнулась, - просто, я действительно поняла, что не люблю тебя.

 Леша сердито фыркнул и сжал кулаки. Я пожала плечами и повернулась, чтобы идти домой.

-Мне пора домой. Пока Леша, надеюсь, что ты не будешь долго злиться.

-Можно проводить тебя, - хрипло спросил Леша и зашагал за мной следом. Оборачиваться я не стала, боялась, что он сможет меня переубедить, и я снова окажусь под его гнетущим влиянием.

-Кира! – окликнул он меня.

-Не надо, Леша. Уже ничего не исправить, да и нечего исправлять – ничего и не было!

 Мы медленно шли, мое настроение с каждой минутой ухудшалось – его угнетающее настроение предавалось и мне. Даже сейчас было неуютно находиться с ним рядом: словно невидимые руки его негатива пытались до меня дотянуться и обнять меня…

 Легкий ветер мягко дул в лицо, мои глаза поднялись вверх: над головой свисала ветка, листья тихо задрожали. Я рассмеялась, подпрыгнула и сорвала молоденький листок, поднесла его к носу. Мне всегда нравилось лето: в это время года я чувствовала себя прекрасно и взволнованно, будто вместе с самой природой расцветала и я сама. Запах свежей листвы защекотал ноздри. Леша тем временем раздраженно хмыкал и удивлялся моему глупому поведению. Уверена: любящий человек просто бы улыбнулся моему безрассудному поступку, а быть может, сделал бы то же самое.

 Мне пришлось ускорить шаг: хотелось как можно скорее оказаться дома. Впервые за многие годы я желала идти домой, но не из-за того, что мне хотелось именно домой – просто рядом с Лешей стало невозможно находиться.

 Я немного перестаралась: Алексей не поспевал за мной, и дистанция между нами увеличилась уже метров на семь. И именно

сейчас этому нужно было случиться! А мне хотелось верить, что мое недомогание прекратилось, и хотелось совсем о нем забыть. В глазах потемнело, руки задрожали, ноги стали подкашиваться – все тело охватил озноб. Я замерла на месте и быстро и глубоко задышала, надеясь, что ко мне скоро вернется самообладание. Как раз Леша догнал и прижался к моей спине. Мне пришлось тут же отскочить от него: в нос ударил едкий запах сигарет, и меня разобрал чих.

-Кира, что с тобой? – испуганно воскликнул Леша. Я виновато на него посмотрела и по его лицу поняла, что он очень сильно пожалел, что сегодня отправился меня провожать.

-Все хорошо! – заверила его я. – Просто ты курил: не могу переносить этот жуткий запах.

-С каких пор? – усмехнулся Леша.

-С некоторых, - огрызнулась я, повернулась и быстрее зашагала к дому. Осталось совсем немного, каких-то десять минут, и я останусь одна. Никто не будет надо мной насмехаться, и я не буду никого раздражать.

 Но меня словно подслушивали, точно кто-то не желал, чтобы сегодня я добралась до ненавистного дома. Меня всю затрясло, когда впереди передо мной, на дорогу упала чья-то тень. Сердце так и подпрыгнула в моей груди: оно заколотилось так сильно и громко, что казалось, его должны были услышать все, кто находился в радиусе одного километра. Тени на земле чуть подрагивали, меня это сильно встревожило. В этот же миг в мою спину стукнулся отвлеченный Леша.

-Черт, Кира! Ну, что на этот раз? – взбесился он, и я указала ему рукой на землю.

 Тут же из-за кустов выскочили люди. Их оказалось трое – высокие, крепкие в черных одеждах и кепках.

-Проваливай! – послышалось гортанное рычание. Темнота скрывала их лица, и мне не удалось понять, кто это сказал, и все же жуткий голос заставил меня от страха попятиться назад. Раздраженное бурчание продолжилось: - Да не ты, пусть он уходит.

 Обернувшись назад, я увидела пепельное лицо Леши: испуг застыл в его глаза. Я с надеждой заглянула в них, искренне веря, что он не бросит меня одну с этими бандитами.

-Кому сказали, проваливай! – вновь злобно взревел другой незнакомец, мои уши от грохота мечтали свернуться в трубочку. Сильное любопытство меня снова заставило обернуться, хотелось выяснить, кто это мог так басить из троих парней. Этого мгновения хватило Леше: он как спринтер стартовал с дистанции и в следующее мгновение исчез в темной аллеи.

-Ну, и беги! – зло фыркнула я, предательство бывшего парня меня сильно разозлило и вывило из ступора. Я так распалилась, что теперь мне было все равно. Я обернулась и свирепо уставилась на мужчин. Долгие занятия каратэ, хоть и могут не помочь мне справиться с этими титанами, но побороться за себя я просто обязана. Легким движением руки я расстегнула джинсовую куртку, чтобы она не сковывала мои движения и встала в стойку. Парни увидели мои манипуляции, дружно рассмеялись. Я и сама не могла сдержать улыбки: мои попытки казались смехотворными, конечно, если бы это все в данный момент не казалось таким пугающим и реальным. Три двухметровых атлета, и я – метр шестьдесят пять сантиметров.

 Титаны не двигались и продолжали наблюдать за мной, а я ждала их дальнейших действий. Ничего не происходило, пока меня не скрутил очередной приступ недуга: мои руки вздрогнули. Парни тут же сорвались с места. Сжав кулаки, я медленно попятилась назад.

 Они заходили на меня с трех сторон. Первым ко мне бросился тот, что стоял спереди. Я пригнулась и рукой ударила его в живот, резко выпрямилась, и мое колено полетело ему в челюсть; моя левая нога разогнулась и угодила ему прямо в горло. Парень отлетел от меня на десять метро – не меньше. В происходящие не возможно было поверить, но мне выделили лишь миг на размышление: с двух сторон на меня уже неслись остальные бандиты.

 Ничего толкового как сесть на шпагат я не придумала. Только вот я не ожидала, что это получиться так быстро. Парни столкнулись и больно ушибли друг друга, я же точно гибкая кошка выскочила между их тел. Одного ударила ребром руки по затылку, другого в спину: раздался хруст. Мое сердце от страха сжалось. Единственной мыслей в моей голове была надежда на то, что я их

не убила. Обидчики свалились на землю. Меня снова затрясло, но это уже был не мой недуг, а ужас и страх, охватившей меня…

 Я бегом побежать оттуда, и буквально через минуту очутилась у дома, так же быстро поднялась на пятый этаж по лестнице и остановилась у двери. Мне потребовалось минут десять, чтобы прийти в себя и успокоиться окончательно. Показываться перед братом и теткой в таком состоянии совсем не хотелось. Кончено я понимаю, что им совсем безразлично, что со мной, но вдруг я все-таки кого-то убила из тех троих там, на аллее, и милиция будет искать убийцу. А мне вот-вот должно исполниться восемнадцать – от тюрьмы уйти будет просто не возможно…

 Я еще немного подождала, затем растерла щеки, чтобы они выглядели румяными и здоровыми, покусала губы и зашла в квартиру. Тетя снова заворчала, что где-то шляюсь. Сережи видно не было. Я заглянула на кухню и горько усмехнулась – никакой видимости на ужин, хотя меня это и не удивило. Подобное в нашей дружной семье происходило с давних пор. Обо мне никто не беспокоился, и всем было глубоко безразлично, чем я весь день питалась. Мне казалось, что если я куда-нибудь исчезну, они и не заметят этого или просто вздохнут с облегчением.

 Я зашла в нашу с Сережей комнату, быстро скинула с себя куртку и джинсы и завалилась на кровать. Брат брезгливо окинул меня и фыркнул:

-Ты, где была? От тебя псиной на километр несет.

 Не думаю, чтобы ему было интересно знать, где меня сегодня черти носил, разговор он затеял лишь бы позлить. И именно поэтому я не стала ему возражать как обычно – зачем давать брату очередной повод для новых оскорблений? И все же, не смотря на это, я понюхала себя и поняла, что от одежды действительно пахнет потом и псиной. «Ничего, утром приму душ!» - подумала я, а сейчас на все это не осталось сил. Мои глаза закрылись, и темнота поглотила меня…

 Сегодня сон снова повторился: странный смех заставил проснуться в холодном поту. Вскочив с кровати, я тряхнула головой, оглядела комнату: Сережа еще спал, слабые лучи солнца только пробирались через занавеску. Я с огромным нежеланием выбралась из кровати и, громко шлепая босыми ногами, зашагала в ванную. Мое заспанное отражение грустно улыбнулось мне, и я мысленно постаралась

убедить себя, что сегодня был еще один обычный день, хотя нет! Сегодня должен был состояться последний школьный экзамен и кое-что еще, а через неделю я получу свой аттестат и стану совсем взрослой…что же будет дальше?

 Мне совсем не хотелось думать об этом. Я совсем не представляла, чем хочу заниматься в своей взрослой жизни. Да и никто не знал, даже не с кем было об этом поговорить. Я залезла под холодный душ, надеясь, что он сможет отвлечь от горьких мыслей.

 Меня хватило на несколько минут, и когда мои зубы перестали попадать друг на друга, я выскочила из ванной. Залубеневшими и трусящимися руками я почистила зубы. Тело немного согрелось. Я взяла расческу и расчесала свои короткие волосы. Из зеркала на меня смотрело бледное, худое отражение.

 Вот мне уже восемнадцать, а я словно застыла в своем пятнадцатилетнем состоянии – маленькая, непримечательная, точно мальчик подросток. Меня снова стало трясти: мой недуг так и не прошел, и с каждым днем только усиливался, и по частоте, и по ощущениям. Что же это могло быть?

 За спиной раздался стук. Все мысли вмиг испарились из моей головы. Я схватила с батареи полотенце и завернулась в него.

-Вылезай, Кира, ты не одна, - послышался раздраженный голос брата.

-Уже иду! - сердито буркнула я и одновременно поддала ногой дверь. Тут же послышались жуткие ругательства. Дверь угадила Сереже прямо по носу, и из него хлынула кровь, он зажал его рукой и зло процедил:

-Ненормальная!

-С днем рожденья братец! – поздравила его я, усмехаясь, - мне подарков не надо!

-Пошла к черту! – взревел он и сердито захлопнул дверь.

 Я тут же кинулась в комнату, стала собираться в школу. Мне хотелось, как можно быстрее выйти из дома, чтобы тетя не успела стереть меня в порошок из-за любимого племянника. Я вытащила рюкзак из-под кровати, натянула джинсы и футболку. Комнату я покинула, когда брат выходил из ванны, и мы столкнулись в коридоре. Кровь уже не текла, но нос распух.

-Сережа, прости, я действительно не специально, - извинилась я и бросилась к двери. По правде я любила брата, и пусть он и тетка меня ненавидят, они не могли отнять у меня право любить Сережу.

 На улице ярко светило солнце. Я подставила ему свое бледное лицо и глубоко вздохнула. Июнь в этом году нас радовал жаркими деньками, и всем нам было очень трудно сидеть в школе на экзаменах, когда сама жизнь расцветает и безудержно кипит в крови.

 За пятнадцать минут удалось добраться до школы. Сережа был уже там, он встретил меня у крыльца. Его сердитые глаза дали ясно понять, чтобы я ни о чем не болтала. Я согласно кивнула, и стала подниматься по ступенькам школьного крыльца. За спиной раздался знакомый голос, он заставил меня обернуться. На нижней ступени стоял Леша. Мои глаза вспыхнули призрением. Сережа все еще стоял рядом, он тоже посмотрел на моего бывшего парня.

-Что ты хочешь? – зло процедила я, безумный гнев так и клокотал внутри меня. Сильный парень, который почти выше на голову, бросил слабую девчонку на растерзания трем негодяям.

-Кира, я не спал всю ночь? – виновато прошептал он, - я волновался за тебя.

 Сережа заинтересовался нашим разговором и подошел поближе, и я заметила, как Алексей удивился его внешним видом. Сережа хоть и выглядел, как отлет, но никто и никогда не видел его дерущимся. Рот Леши все еще был открытым. Я точно читала его мысли: в голове тут же созрел план, и я громко воскликнула:

-Ха! Он волновался! вот смотри, - я указала на брата рукой, - Сережа тоже волновался, но он вышел меня встречать, и все обошлось, – я похлопала брата по спине и, развернувшись, зашагала к двери, потянув при этом Сережу за собой.

-Что случилось? – тихо шепнул он, мне на ухо, чуть склонившись. Он тоже был очень высоким.

-Все хорошо, я просто хотела загладить свою вину перед тобой. Поверь, мне, правда, не хотелось разбить твой нос. Зато, теперь, ты станешь у нас легендой.

-Не понимаю! – растерянно пробормотал брат.

-Теперь тебе не надо придумывать, почему у тебя такой нос распухший. Не пройдет и часа, как твое имя будет на устах всей школы. – Сережа продолжал растерянно выпячивать глаза, и это меня рассмешило. – Не переживай и не болтай, просто поддакивай. – Я снова улыбнулась и тихо прошептала: – Удачи, мой герой!

 В холле толпились ученики, я осторожно обходила их. Время поджимало: еще несколько минут и экзамен начнется. Наш класс собрался на втором этаже, у кабинета астрономии. Два предмета, как обычно мы сдавали на выбор, поэтому я выбрала физкультуру и астрономию. Ни то чтобы мне нравился этот предмет, просто я точно была уверена, что отвечу его хотя бы на тройку. Мне больше и не надо было. У меня никогда не было стремления к высоким оценкам. Да и чтобы хорошо учиться нужно время, которого никогда не имелось.

 Учитель вызвал пять учеников и закрыл за ними дверь. В этот момент ко мне подошел Сережа. Он тоже сдавал астрономию, только в отличие от меня у брата астрономия была любимым предметом. Забавно. Его выбор казался мне странным. Я никогда не знала, что у моего брата творилось в голове – мы никогда не были откровенны друг с другом, и я уже не помню, когда это произошло и с чего все это началось. Совсем не помню, когда мы стали чужими друг другу…

 Я посмотрела брату в глаза, он мне улыбался, его лицо так и светилось нежностью. Как же я давно не видела от него этой улыбки, точно солнце наконец-таки вышло из-за туч за многие-многие годы. В горле запершило, и встал огромный ком, который казалось невозможно проглотить. На глаза навернулись слезы, и я поспешила отвернуться, а затем и вовсе уткнулась носом в книгу, делая вид, что повторяю экзаменационные вопросы. Сережа не стал беспокоить, и я была ему за это благодарна…

 Это не должно было произойти именно сейчас, когда, я уже привыкла к его равнодушию и свыклась с его безразличием. Мне не хотелось вновь становиться заложницей своих собственных чувств. Мы чужие! Я не хочу в будущем, когда он меня предаст снова, страдать…

-Кира Халева, Сергей Халев, Ирина Рычева и Дмитрий Жирин, зайдите, пожалуйста, - попросил нас учитель, когда из класса

вышли первые экзаменующиеся.

 Я сглотнула ком и положила учебник обратно в портфель. Ноги мои стали ватными, и я с трудом их переставляла, Сережа осторожно подтолкнул меня, и мы вместе вошли в класс. На меня снова набросился мой недуг, и теперь мне стало ясно, что со мной все-таки происходила все эти две недели – на меня так подействовали предстоящие экзамены. Никогда не думала, что я такая нервозная.

 Чтобы меня не приняли за ненормальную и не увидели, как трясется мое тело, я схватила билет и быстро назвала номер, затем уселась за парту. Черные строчки расплывались перед глазами, они точно сливались с белой бумагой. Я встряхнула голову, и зрение немного сфокусировалось.

Мне попался несложный билет, и если бы у меня было время хорошо подготовиться, то я бы непременно ответила на все три вопроса. Но времени не было, а в голове оставалось только то, что мне удалось уяснить на уроках. Меня стало снова трясти, я поняла, что не высижу полчаса отведенного времени на подготовку. Я подняла руку и попросила выслушать меня немедленно.

 Мой язык совсем не слушался, и невнятные слова вылетали из моего рта. Пять предложений и я выдохлась.

-Это все? – изумленно спросила завуч школы, входящая в состав экзаменационной комиссии.

-Думаю, что да, - тихо ответила я и застыла в ожидании. Комиссия с остервенением забросала дополнительными вопросами. Я быстро отвечала на то, что знала, и думала, что это никогда не кончится. В поисках защиты мои глаза окинули всю классную комнату, и остановились на брате. Он виновато смотрел на меня и сжимал свои руки в кулаки. Ободряющая улыбка засветилась на моем лице, хотя зачем ему все это: кого здесь надо поддерживать, его или меня?

-Кира Халева, вам не кажется, что этого мало для оценки, - раздражительно процедил учитель астрономии. Мне отлично были понятны его чувства: ему было стыдно за меня, он преподавал мне несколько лет этот предмет, а я его подвела.

-Извините, я не совсем понимаю, что вы сказали, - чуть слышно прошептала я: мои уши заложило. Классная комната пошатнулась и

закружилась, в глазах потемнело, тело пронзила сильная судорога, и я мгновенно повалилась на пол. Последнее, что мне удалось услышать – это испуганный крик Сережи.